Огнем и броней

– Мы пришли из 2012 года с промежуточной остановкой в 1914-м, когда встретились в первый раз неподалеку от Тринидада. По поводу всего остального, сейчас вас отведут в соседнюю комнату и предоставят необходимые материалы. В них вы найдете ответы на многие вопросы. После чего расскажите обо всем на «Карлсруэ». Я не вижу смысла и дальше держать его экипаж в неведении. И чем скорее мы прекратим эту ненужную ни нам, ни вам войну, тем лучше. Можете также сказать Келлеру, что своим поступком он создал проблемы не нам, а вам. Мы в любом случае выкрутимся. В самом худшем случае останемся при своих, если не удастся захватить «Карлсруэ» и придется его уничтожить. А вот вам даже остаться при своих не получится. Крейсер уже выведен из строя и отремонтировать его своими силами вы не сможете. Голландцы на Кюрасао тоже ничем не помогут и, едва узнают о случившемся, сразу же попытаются захватить «Карлсруэ». Не обольщайтесь по поводу их показного гостеприимства, это еще те хищники. Не чета голландцам из вашего времени, действующим по принципу «и нашим и вашим». Если бы мы сразу встретились как друзья и пришли к соглашению о сотрудничестве, то это быстро бы стало известно всем. И многие, кто до сих пор точит на нас зубы и мечтает о реванше, сразу бы поджали хвост. Келлеру же захотелось повоевать, что также не укрылось от окружающих. Причем в первую очередь от иезуитов. Думаю, знаете, что это за публика? Так вот теперь информация уже разошлась – пришельцы из другого мира воюют друг с другом. И можно неплохо сыграть на этом, чтобы в конечном счете сожрать и нас и вас, захватив все наши секреты и научные достижения. Об этом герр фрегаттен-капитан не подумал?

– Не знаю, экселенц.

– В любом случае, это уже не имеет значения. Джинн вырвался из бутылки – и пресечь распространение этой информации невозможно. И все местные короли, инквизиция и прочие прелести семнадцатого века воспрянут духом. Мы, когда пришли сюда два года назад, заставил и всех нас уважать. Вы же поставили это уважение под сомнение. Поэтому, чтобы его вернуть, мы не остановимся ни перед чем. Вы хотите выжить в этом мире, лейтенант? Запомните, мы здесь чужие. Мы – я имею в виду и нас, и вас. Все вокруг только и ждут, когда мы перегрыземся в борьбе за власть и вцепимся в глотку друг другу. И герр Келлер дал им такую надежду…

Когда лейтенанта увели, в кабинет вошли через другую дверь Карпов и Матильда. Причем Карпов имел вид кота, увидевшего миску со сметаной, брошенную без присмотра.

– Ну вы даете, мой каудильо! Так красиво немца развести!

– Почему развести? Разве я хоть в чем-нибудь соврал? Ну, почти?

– Вот именно, почти. В любой момент уконтропупить немцев мы не можем, и слава богу, что они этого не знают. Матильда, что скажешь? Как он тебе?

– Обычный моряк торгового флота, которого мобилизовали на войну и которая ему, по большому счету, совершенно не нужна. Он не из кадровых офицеров, не имеет сословных амбиций и вполне согласен идти на компромиссы, так как сейчас окончательно понял – их дело проиграно. Поэтому импровизировать что-то свое за нашей спиной не будет. Другой вопрос, как отреагирует на это Келлер.

– Насколько удалось выяснить о Келлере из исторических документов, это товарищ упертый и будет трепыхаться до последнего. Так просто он сдаваться не станет. На самоубийственный подрыв погребов вряд ли пойдет, но вот утопить крейсер и попытаться удрать – вполне.

– Именно поэтому хочешь побольше засланных казачков вместе с этим лейтенантом отправить?