Огнедева

— Сами боги тебя к нам привели! — словно услышав ее мысли, подхватила Мечебора. — Сами боги наших жриц в лес погнали вчера! Вот мы и нашли тебя, ягодка ты наша, как земляничку в траве! Правда, Доброша?

— Как же ты в лесу-то оказалась? — спросила Тиховея.

Дивляна зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Лес она еще помнила, а то, что было раньше, рисовалось как-то смутно, будто прежняя жизнь к ней не имела особого отношения. Ведь и правда, сами боги завели ее в лес, чтобы вывести оттуда совсем другим человеком! И не только человеком, а Девой Ильмерой, воплощенной Огнедевой.

Предания о Деве Ильмере она знала — прабабка Доброчеста рассказывала их своим детям, и через деда Витонега они дошли и до Домагостевых детей. Не испытывая перед этим именем такого трепета, как уроженцы ильмерских берегов, Дивляна, однако, помнила, что носительница этого звания пользуется уважением и влиянием. А значит, если уж она избрана Девой Ильмерой, то принуждать ее к чему-либо тут никто не осмелится. Ей нечего опасаться. Но где же все-таки Вольга?

— Давно я здесь? — не отвечая на вопрос, обратилась она к Добролюте.

— Да вчера мы тебя привезли. Вечер и ночь ты проспала.

— За мной никто не приходил?

— Еще бы не приходил! Гостисто[38] было народу, гурьбой шли, как на Медвежий день за блинами! Судиславна вчера явилась с братом своим, и мой брат Вышеня наведывался, старейшина Вышеслав то есть, с дочерью и с сыном Горяшкой. И сегодня на заре толпились тут, все столбы обтерли.

— Я хочу, чтобы ко мне позвали княжича Вольгу. Где он?

— Видать, у Судиславны в Словенске и сидит, где ему еще быть? Послать за ним?

— Да. Я сперва должна его увидеть… а потом смогу обо всем другом говорить.

Добролюта сделала знак Томилице. Та кивнула и убежала. А Добролюта встала, выпрямившись рогатым убором под низкую кровлю, и смотрелась сейчас величаво, как сама Перынь-матушка.

— Зажигайте огни на валу! — приказала она. — Пусть весь род словенский знает: к нам вновь пришла Огнедева!

Подъезжая к Словенску, Велем от изумления протер глаза. Было похоже, что ладожане угодили на великдень: в святилище Перынь горели огни во рву, все восемь, что и было видно с реки. Подъехав поближе, он убедился, что чуть не все население Словенска толпится у подножия холма. Что такое? Купала прошла, теперь косить бы, огороды полоть, но для зажина рановато, да и до Стрибожьего дня еще порядочно остается. Что у них случилось? Уж не свадьбу ли справляют? Или у Вышеслава в роду помер кто?

И тут же Велем с беспокойством подумал о Дивляне — он всю дорогу только о ней и думал. Ему уже приходило в голову, что миновать Словенск по пути к Плескову она и Вольга никак не смогут, а Вышеслав, если только проведает о побеге, непременно вмешается. И к чему это приведет? Помощи для себя от словенской старейшины Велем не ждал, а о плохом не хотел и думать. Поэтому теперь он лишь крикнул своей дружине и сам с удвоенной силой налег на весло, подавая пример, — а на месте будет видно.

— Вот они! — Гребень первым заметил две знакомые лодьи — те самые, Вольгины, которые теперь лежали на берегу под холмом. — Здесь Вольга!

— Только ты… Если драка выйдет, Вольгу-то насмерть не убей! — предупредил Велема осторожный Тешата. — Не хватало еще, чтобы потом князь Судислав с нас его кровь взыскивал.

— Да уж оно конечно, — отозвались парни, неоднократно пившие и гулявшие вместе с плесковичами, а совсем недавно вместе с ними бившиеся против руси. — Они люди-то почти свои, вот их угораздило! Как леший попутал!

— Да тут подерешься! — бросил Нежата. — Вон людей-то сколько! Весь Словенск собрался. А если все словенские за них, тогда как?

— Пусть попробуют! — злобно бросил непривычно мрачный Велем, который в эти дни совсем не пел и почти молчал. — Нет такого закона, чтобы кровным родичам похищенную девку не отдать! Пусть-ка не отдадут — боги в своем же святилище их проклянут!

А в Перыни разворачивалось торжество, которого священная гора не видела уже около семидесяти лет. Когда сама Дева Ильмера пожелала видеть плесковского княжича Вольгу, его к ней проводили немедленно — он с самого рассвета околачивался возле столбов-рожаниц. К его приходу Дивляна уже сидела на лавке. На ней все еще была исцельная рубаха, но она чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы встать, умыться и переплести заново косу — правда, в этом ей помогла Тиховея. Беглянка еще не совсем окрепла, однако при виде Вольги ахнула и попыталась встать. Вольга немедленно бросился к ней и крепко обнял девушку, поднявшуюся на ноги при его приближении. Обхватив его руками и крепко прижавшись, Дивляна чуть не плакала от радости, а Вольга, торопливо покрывая поцелуями ее лицо, только бормотал:

— Искорка ты моя… Ласточка моя небесная…