Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

— Не сомневаюсь. — Тимошенко крепко пожал руку Кирилла. — Спасибо, Кирилл Андреевич. Можно сказать — образцовое исполнение приказа. Оформите наградные, я все подпишу. И… — маршал сделал паузу. — Знаете, я был против организации войск специального назначения, но теперь вижу, что вам удалось почти немыслимое — создать новый и весьма эффективный военный инструмент. Так что теперь держитесь, Кирилл Андреевич. При планировании операций ваш корпус будет учитываться в полной мере.

— Постараюсь оправдать. — Кирилл кивнул. — А с этими что? Отдадим контрразведке, или…

— Да хоть в мясорубку. — Тимошенко небрежно взмахнул рукой. — Но контрразведка вам за них, безусловно, спасибо скажет, так что не будем их разочаровывать.

14

Барабанщик! Играйте гимн!

Неизвестный командир батальона

Что может быть опаснее войны с Европой, объединенной под флагом национал-социализма? Я скажу. Опаснее этого может быть только нависающая с Востока угроза бесчисленных большевистских орд. Вот перед чем мы должны сплотиться и забыть все былые недоразумения и страхи. Да, национал-социализм как строй глубоко чужд Великобритании и нашему монархическому духу, но он по сути наш, европейский, тогда как большевизм олицетворяет все то, что мы искренне и всем сердцем ненавидим, в этой чудовищной и невозможной стране. И только полное уничтожение всего, что близко русским, и попало в поле тлетворного влияния новой России, может нам гарантировать выживание белой расы. Сейчас, как никогда, белые люди должны сплотиться, чтобы противостоять этой угрозе всей нашей цивилизации…

Из речи лорда Климента Эттли в парламенте

Великобритании 20 мая 1941 года

Через двое суток напряженной работы, когда Кирилл отдыхал в тени изящной беседки в небольшом саду, он внезапно обратил внимание на странную процессию. Первым шагал Глеб Россохин, ведя, что называется, «в поводу» удивительно высокого — для китайца, разумеется, человека. В отличие от уже виденных и принятых Новиковым ранее «китайских товарищей», этот был не в обносках, а в тщательно отутюженном френче серо-голубого цвета, в многоугольной, похожей на шоферскую, фуражке. Следом за высоким китайцем семенила тоненькая китаянка редкой красоты в таком же костюме. Рядом с ней двигались двое спецназовцев, внимательно отслеживавших каждое движение гостей, а замыкали процессию еще парочка китайцев, теперь уже более привычного вида — какие-то помятые и пропыленные, и уже знакомый Кириллу тощий и лопоухий японский лейтенант Гаяси, занимавший при штабе спецназа должность главного переводчика с китайского на понятный. Ну, в смысле, на более или менее понятный…

Процессия явно направлялась к нему, но Новиков решил не обращать на нее внимания. Хоть последние секунды на цветы посмотреть спокойно…

Глеб, подойдя поближе, кашлянул:

— Э… Кир, тут вот… Рвется к тебе…

— Да? — Новиков отвлекся от любования цветами и посмотрел на китайца. Кого-то он ему напоминал, но кого, вспомнить было решительно невозможно. — И зачем я ему понадобился?

— Это товарищ Мао, глава Совета народных комиссаров Китайской Советской Республики…

— Мао… Цзэдун? — Кирилл рывком развернулся к гостям. — Однако… Постой-постой, как ты сказал? Какой республики?

— Китайской Советской, — хмыкнул Россохин. — Особый район Китая[306], не слышал, что ли?

— А-а-а, этот. Ну, и что же понадобилось лидеру Советской республики и китайских коммунистов вообще от простого красного командира?

— Председатель Мао хотел бы задать Стальному Киру несколько вопросов, если, конечно, тот располагает временем для беседы, — ответил один из китайцев, оказавшийся переводчиком. По-русски он говорил намного чище японцев, лишь с каким-то странным мяукающим акцентом. — Товарищ Мао знает Стального Кира как прославленного воина и уверен, что беседа с ним очень важна и нужна для нас.

— Прошу. — Кирилл показал гостям на свободные кресла и бросил взгляд на Глеба. — Распорядись, пожалуйста, чтобы принесли, ну я не знаю, чай или еще чего.

— Сделаю. — Глеб коротко козырнул и вместе с бойцами растворился между деревьями.

— Председатель Мао говорит, что тоже любит любоваться природой. Она так возвышенно прекрасна…

— Природа это здорово. — Кирилл внимательно посмотрел в глаза Мао Цзэдуну. — Но ведь не за этим товарищ Мао проделал долгий путь? Давайте же будем уважать время, как единственную неизменную ценность в этом мире.

Мао дождался перевода и быстро что-то ответил.

— Это мудрость вашего вождя — Сталина.

— Можно и так сказать. — Кирилл кивнул. — Товарищ Сталин так много успевает сделать, что кажется, будто в его сутках не двадцать четыре, а сорок восемь часов.

— Председатель Мао благодарит Стального Кира за возможность прикоснуться к мудрости великого Сталина и хотел бы узнать, как вам понравился Китай.