Офицер: Офицер. Тактик. Стратег (сборник)

— Видишь, Лаврентий, как получается, — удовлетворенно произнес Вождь. — Правду говорит твой подчиненный. А что нам скажет заместитель председателя Совнаркома?

Николай Александрович встал, одернул френч. Убрал руки за спину:

— Все, что говорит товарищ Новиков, верно, товарищ Сталин, — медленно, с расстановкой проговорил Булганин. — На примере Госбанка скажу: все так. И… не так.

Сталин с интересом взглянул на своего молодого протеже. Николай Александрович совсем недавно совершил головокружительный взлет от председателя Московского исполкома до председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР и почти сразу же — до заместителя председателя СНК СССР, то есть до заместителя самого Вождя![236] Сталин высоко ценил этого вдумчивого, грамотного, обладавшего чудовищной работоспособностью и уникальной въедливостью заместителя, прощая ему некоторую нерешительность. Пока прощая…

— Как интересно сказал товарищ Булганин, — Сталин встал и прошелся по кабинету, бесшумно ступая мягкими кавказскими сапогами по туркменскому ковру. — Оказывается, товарищ Новиков говорит так и не так. Так как же все-таки говорит товарищ Новиков, а? Расскажите нам, товарищ Булганин.

Николай Александрович нервно пошевелил руками, ощутимо напрягся:

— Товарищ комиссар государственной безопасности Новиков говорит правильные вещи. К сожалению… — Он кашлянул и снова нервно пошевелил руками. — Вот только говорит он их неправильно.

— И что же неправильного нашел товарищ Булганин в словах товарища Новикова? — небрежно спросил Сталин с отсутствующим видом, но в глазах его на мгновение вспыхнул огонек.

— Товарищ Новиков говорит об этом так, словно он обвиняет нас, — ответил Николай Александрович. — А обвинять проще простого. Вот предложить решение, подобное тем, которые он предлагает в Осинфбюро нашим конструкторам и ученым, Новиков не может. Не в состоянии…

— Он делает, что может. — Сталин вздохнул. — И на что ему хватает его полномочий. Как будут говорить потомки, играет вдлинную. Но неужели мы ничего не можем сделать уже сейчас?

Николай Александрович заломил руки, и от того сделался похож на трагика из старинного провинциального театра:

— Нет, товарищ Сталин! — И когда Вождь удивленно приподнял бровь, поправился: — Можем! Можем и должны.

— Вот именно! — Берия тоже несколько театрально взмахнул рукой и сокрушенно покачал головой. А через мгновение продолжил уже другим тоном, в котором явственно зазвучали злые нотки: — И потом откуда это барство, эта уверенность в собственной непогрешимости?! «Если вдруг надумаете взять помощницу для товарища Поскребышева, можно уже сейчас ставить», — в голосе наркома внудел явственно проступал сарказм, — или «никаких должностей, связанных с властью судебной или исполнительной. Только народное хозяйство и только под усиленным контролем»! Откуда у товарища Новикова эта святость папы римского? Может, после своих заслуг на фронте товарищ Новиков зазнался? Зазнался и зарвался?

Сталин внимательно посмотрел на горящего праведным гневом Лаврентия Павловича, вгляделся ему в глаза. То, что он там увидел, Вождя не удивило: щербатая серая цементная стена, отделение солдат и Стальной Кир, стоящий возле стены с завязанными глазами. Или горящий автомобиль «Ленинград-1», рядом обгорелые изломанные тела пассажиров и Надежда Никитина, сидящая в подвале с пустым лицом, старательно выписывающая на сером листе бумаги: «Считаю своим долгом сообщить о своей работе на германскую разведку…» Все это нисколько не удивило, но и совсем не понравилось. А потому Сталин тихо, но грозно произнес:

— Лаврентий! — Помолчал и добавил еще тише и еще грознее: — Не сметь!.. Забыл, что он мне и тебе жизнь спас. Мне практически, а тебе фактически? Думаешь, если на моем месте был бы ты, он не прикрыл тебя своим телом? Он мог податься куда угодно. С его знаниями он в Америке как сыр в масле катался бы! Но пришел к нам. Поверил. И после всего этого… мы… Да чем тогда мы лучше тех, кто по другую сторону границы, с их ложью и лицемерием?!!

Берия как-то сразу сник, успокоился и вдруг сказал совершенно иным тоном:

— То, что товарищ Новиков эту проблему поднял — правильно. Только вот его метод — недостаточен. Надо нам создать орган наподобие Рабкрина[237], чтобы всех начальников под пристальный контроль взять.

— У нас уже есть Комиссия советского контроля, — мягко напомнил Сталин. — Эту комиссию создали вместо наркомата Рабкрин.

— Значит, нужно воссоздать наркомат, — произнес Орджоникидзе. — И чем скорее — тем лучше.

— А что это даст? — спросил вдруг Булганин. — Кто будет защищать социализм от чиновников этого наркомата?

Повисла неловкая пауза. Затем раздался голос Сталина: