Офицер империи

Вначале дамы бодро перестреливались огненными шарами с дальней дистанции, а когда их резерв подошёл к концу, схватились врукопашную. Но к счастью не успели нанести друг другу серьёзных повреждений, так как от вида крови обе бухнулись в обморок, и были приняты дежурной каретой скорой помощи.

Пикантности истории придаёт тот факт, что некий В. ставший причиной дуэли, вовсе не имеет понятия о существовании этих дам и их притязаниях. Так во всяком случае уверяет его личный секретарь, до которого нам удалось дозвониться.

Вся Москва. 6 сентября 1962 года.

Сентябрь выдался дождливым. С резкими порывами холодного ветра, льющейся с неба водой, загоняющей москвичей по домам, и уютным местам где можно выпить чашку кофе, чая или чего покрепче, в чём соревновались все московские заведения. Кто-то варил глинтвейн по особому рецепту, кто-то подавал грог или пунш, а в кафе «Сакартвело» у Анзора Гуладзе, в качестве лекарства от осени подавали чачу, с крошечными горячими пирожками, с острой начинкой и фантастический кофе с рюмкой коньяка. И сразу, потёки холодного дождя на стёклах кафе, приобретали романтический флёр, а подруга, сидящая рядом, из иззябшего котёнка, на глазах превращалась в королеву.

Молодой мужчина, ездивший на штучном суперавтомобиле, в сопровождении охраны, всегда был отменно вежлив, а его спутницы красивы какой-то особой красотой, которая проистекает от гармонии внешнего облика и внутреннего содержания. Поэтому к дорогому гостю, Анзор выходил лично, и лично варил кофе, по старому дедовскому рецепту, который тот привёз с Персо-Пакистанской войны, вместе с чемоданом турецких лир, и пулей в плече.

Светскими новостями, хозяин кафе не интересовался, поэтому появление на пороге заведения хорошо знакомого юноши в парадной егерской форме, с кучей орденов на груди, и спутницей, прекрасной словно инопланетная роза, вызвало в груди старого ценителя женской красоты, шторм невиданной силы. Дама, выглядевшая не старше двадцати пяти лет, хотя на самом деле ей могло быть и пятьдесят, и вообще сколько угодно, одетая в глухое тонкое шерстяное платье с длинными рукавами, и подолом почти до пола, но с весьма провокационным разрезом до середины бедра в котором мелькала стройная ножка, феерической красоты, в тончайшем чулке из паучьего шёлка. На плечах у дамы лежал лёгкий плащ, вокруг которого парила едва заметная дымка защиты от воды, а пышные рыжие волосы прихвачены у головы круглой золотой заколкой сверкавшей словно маленькое солнце.

— Анзор Амиранович. — Владимир поклонился, и чуть повернулся к спутнице. — Вот, Алиса Георгиевна, хозяин заведения, где делают лучший кофе в Москве. — Он снова повернулся к Гуладзе. — А вам, почтеннейший Анзор Амиранович, хочу представить Алису Георгиевну Красавину. Архимагистра и профессора Московской Академии Энергетики, и с некоторых пор, моего наставника.

— Анзор Амиранович. — Мягким грудным голосом произнесла дама, протягивая руку, которую хозяин бережно приподнял за пальчики и коснулся губами кожи упоительно пахнущей цветущим лугом.

— Для вас, несравненная пэри[4], только Анзор. — Гуладзе, выпрямился преданно глядя в глаза женщине, — Я приготовлю кофе не только лучший в Москве, но и во всем мире! Садитесь. — Он показал на столик, а сам унёсся на кухню.

— Чем вы так покорили этого милого человека? — Алиса, сбросила пальто на руки Владимиру, и дождавшись пока тот повесит одежду и отодвинет ей стул, села, красиво изогнув шею.

— Я? Мне казалось, что это вы, уважаемая Алиса Георгиевна, поразили товарища Гуладзе в самое сердце. — Владимир сел, и раскрыв меню, подал его даме. — Советую обратить внимание на хинкали, и долму, а если не желаете полотно наедаться, то щербет к кофе.

— И всё же. — Женщина, уже давно научившаяся получать ответы на свои вопросы, улыбнулась улыбкой, от которой молодые люди обычно замирали в ступоре. — Он посмотрел на ваши ордена словно видел их впервые. Но как так могло случиться если вы завсегдатай этого заведения? Вы не носите награды?

— Ну как можно. — Владимир негромко рассмеялся. — Это прямо запрещено статутом наград, и за это можно лишиться очень многого, включая и сами ордена. Нет, просто я накидываю на орденскую планку маскирующий узор. Люди видят, что что-то на груди висит, но мало ли что там. Молодёжь ведь любит вешать на грудь всякие цацки.

— А зачем? — Удивилась женщина. — Это же почёт, слава, в конце концов, немалая часть благосклонности женщин…