Одноухий

– Слушай меня внимательно. Прыгать будем вместе.

Прищуренный поведал Одноухому свой метод, который заключался в следующем: Одноухий забравшись на спину Прищуренному, ждёт, когда тот прыгнет вместе с ним, и как разгонный блок, поднимет обоих хотя бы на метр, и тогда, в свою очередь, он тоже должен прыгнуть и постараться дотянуться до перекладины. После нескольких неудач одна из попыток увенчалась успехом и Одноухому удалось, совершив рекордный прыжок, повиснуть на ступеньке лестницы.

– Я скоро! – крикнул он Прищуренному и устремился вверх с такой скоростью, что, ночевавшие в нишах птицы, с шумом рассыпались по темному небу.

Оказавшись на двенадцатом этаже, Одноухий огляделся. Дверь на этаж, похоже, давно заперта. Он прошёлся по площадке, запрыгнул на перила. Перед ним был широкий карниз. Одноухий ступил на него и направился вдоль стены. Он не смотрел вниз, его больше интересовало что находится за углом. Дойдя до конца стены, Одноухий заглянул за угол и чуть не свалился от увиденного – там в нескольких метрах от него, на балконе среди горшков с геранью сидела Матильда. Свет падал на неё из окон, из открытой двери доносились звуки легкой музыки, на повязанном золотом ошейнике бенгалки играли блики света. Одноухий, как зачарованный, смотрел на предмет своих мечтаний, чувствуя прилив горячей крови в груди. Матильда повернула свою маленькую мордочку с неизменной полуулыбкой и посмотрела на него.

– Привет – ничуть не удивившись сказала она. – Я тебя ждала.

– Я, вот он!– задохнувшись от счастья, сообщил Одноухий. – Ты сказала, где тебя искать и я здесь. Пошли погуляем?..

– Нет, – вздохнула Матильда – теперь за мной слишком пристально следят. Ну, после того случая… когда мы познакомились, когда я сбежала…

Одноухий подошёл поближе.

– Так тебя что, совсем не выпускают? – спросил он.

– Совсем. – вздохнула затворница. – А так хочется на помойку… только боюсь хозяйка потом сдаст меня в питомник. Она уже грозилась, что ей не нужна «уличная кошка». Может пугает?

– Сто пудов. Ты такая лапа!

– Вообще-то она меня любит. – согласилась киса. – Но эти люди, они такие непостоянные.. Хотя без них было бы не комфортно. Они такие милые…Как считаешь?

Одноухий никогда не имевший прямого контакта с людьми (кроме того случая, когда его пнул пьяный дворник), на всякий случай, согласно кивнул. Наверно, будь он на месте Матильды, где окружавшие её люди были не так грубы, как этот дворник, он бы тоже считал их милыми.

– Вообще-то ты можешь меня увидеть каждое утро с восьми до половины девятого в парке за нашим домом, но только издалека. Меня не подпускают к другим кошкам, и уж тем более к бездомным… ну те, которые без ошейника. Боятся блох что ли.. не знаю..

Матильда бросила быстрый взгляд в открытую дверь и сообщила.

– Всё, уходи. Сюда идёт моя хозяйка. Прощай.

– До завтра. Я постараюсь добыть ошейник. – отступая пообещал Одноухий.

Обратный путь молодой «Ромео» проделал на крыльях любви. Встретив его, Прищуренный сладко потянулся, зевнул, обнажив жёлтые клыки и спросил: – «Ну как, ты её оприходовал?» – и, получив отрицательный ответ, разочарованно махнул лапой.