Одноклеточный

– Нашла! – обрадовалась Торико. Ей было неприятно препираться с Хисаси, и она ухватилась за новую тему. – Ты знаешь, что голик, Инет и уличная реклама сильно воздействует на твоё сознание? Понятно, знаешь. Только мало кто представляет, что гуманитарные технологи давят на твои скрытые мотивы, о которых ты и сам не подозреваешь. Нас учат воспитывать культуру потребления у человека и внушать ему, что он должен хотеть.

– Разве это возможно? – удивился я. – Если я хочу в тойрэ, ты уже меня не свернёшь.

– Ты не понял. А хочешь – сходи, кстати. Так вот, человек должен хотеть не того, что не существует, а вполне реальный товар. Технология подстроит его сознание под нужную мне марку. Причём я имею ввиду не просто какие-то башмаки или зубную щётку, в что угодно – политику, искусство и всё такое. Это ведь тоже товар.

– Да, широко мыслишь.

– Наше сознание обрабатывается с самого детства. Вот посмотри на Хисаси. Он лежит перед голиком и таращится в него целыми днями, анимэ смотрит и рекламу. А какие возможности у персональной рекламы! В богатых кварталах такую уже вовсю крутят. Про тебя же всё известно – биография, размер счёта, привычки, болезни… Хисаси-кун сейчас программируется на всю жизнь вперёд. И это правильно, потому что без программы в обществе не выжить. Лучше тогда сразу на Полосу уйти, как Давид, и там загнуться от лишений…

– Он сбежал на Полосу? – Я подавил возбуждение. Собственно, это и так было понятно, где ещё можно спрятаться?

– Тэмаэ, ксо! – зло буркнула она и стукнула кулаками по футону. – Забрал все деньги и свалил, а мне тут перед полицией отдувайся! Да ещё преступник! И что теперь с нами будет?

– Так он сказал, где скрывается?

– Дождёшься от него, как же. Один только раз и позвонил, и то тарахтел как автомат. Боялся чего-то. Ночью в четверг! Обещал позвонить ещё, только я что-то сомневаюсь. Он же знает, что полиция будет мой смарт прослушивать.

Она была права, так же как и Давид. Понятно, самым лучшим для него и заказчика будет затаиться где-нибудь в подвале и не высовываться, пока не представится момент слинять с острова. А может, его убили? Кажется, я изменился в лице, потому что Торико спросила:

– Что? Ты о чём таком подумал?

– Боюсь, что он мог потерять всё, – пробормотал я. – Дело-то серьёзное.

– Да уж, куда моему тикусё с настоящими преступниками тягаться!

Торико тоже испугалась и мяла край платья. Наверное, нагваль был всё же ей дорог. И правда, кто ещё, как не однорукий уродец, мог на неё позариться?

– Хотел бы я ему помочь, – проговорил я. – Всё-таки он мой учитель.

– Да пусть бы и пропал, хидой, – вдруг высказался мальчишка.

– Урусай, Хисаси-кун.

Я поболтал чашкой и допил остатки горького варева. Размякший мухомор лёг на язык, и я размолол его зубами. Кажется, товар мне попася никудышный, надо съесть всю пачку, чтобы проняло. Хоть ребёнку повезёт, если мамаша грибы не отнимет…

– Дерутся, значит, ваши роботы?

– Ещё как. Ноги у астронавта почти отваливаются.

– Иди-ка сюда, парень, – поманил я робота.

Тот повертел головой, словно не понял, потом всё же поднялся с порядочным треском в суставах и проковылял ко мне. Пока все глядели на него, я достал из кармана рубахи жучка Шрама. Когда робот добрался до моих ног, я поднял его на колени и повертел. Сунуть в него подслушку было никак невозможно, но показывать разочарование я не стал.

– Ну что ж, в тойрэ и домой, – вздохнул я. – Жаль, что связаться с Давидом нельзя. Или можно?

– Да кто же знает, где его носит? Вот если позвонит и скажет – приходи… Кто его кормить-то будет в подполье? Вот бакаяро! Просто слов нет. – Торико, похоже, так долго и яростно переживала события с другом, что выдохлась и говорила бесцветно, почти не волнуясь.

Я поднялся и пошёл в ванную комнатушку. И пока делал вид, что не могу нащупать ручку двери, успел затолкать жучка в щель между косяком и стеной, на самом верху дверного проёма. «Если он свяжется с ней, то не через смарт, – подумал я проницательно. – Недаром она купила этого Ер-2, ведь он тоже умеет выходить на спутники связи. Только бы питание не сдохло раньше времени».

Я вышел из туалета и стал одеваться.

– Егор-сан, – сказала гангуро. – Я видела в новостях, что ты тоже был ночью в зоопарке. Что ты там делал? Ты встретил Давида?

– Полиция меня об этом спрашивала, – подумав, ответил я. – Если я открою тебе секрет, ты никому не скажешь? – Она распахнула глаза и прижала ладонь ко рту. – Он же мой учитель, понимаешь? Между нами установилась невидимая энергетическая связь. Давид очень волновался, когда совершал это преступление, и это его волнение передалось мне через параллельный мир. Глупо звучит, правда? В полиции мне тоже не поверили, когда я им хотел про незримую связь поведать… Посоветовали к доктору обратиться.

Торико глядела на меня выпученными глазами, но не смеялась. Наверное, нагваль её и не к такому приучил.

– Я пошёл на его внутренний зов, а потом… Словно тьма обрушилась мне на разум. Я ничего не помню. Может быть, Давид испытал сильное потрясение?

– Ну? – выдохнула она.