Одноклассницы

«Вот именно. Жена – даже не родственник. Это решаем только мы с тобой. И мы давно договорились дом продать. Мне деньги нужны.»

«Да в том то и дело. Сколько мы за него выручим? Да еще пополам разделить придется. За эти деньги и шести соток с сараюшкой не купишь. А тут нормальный дом со всеми удобствами. Живи не хочу. Короче, Ленка говорит: продавать глупо.»

Вправившая брату мозги рачительная супруга Ленка тем временем возила кисточкой с белой краской по оконной раме, изо всех сил напрягая слух, и одновременно прикидывала, во сколько встанет поменять эту деревянную рухлядь на нормальные стеклопакеты.

«Ты не забыл, что половина дома принадлежит мне?»

«Не вопрос. Ты можешь приезжать к нам на выходные когда хочешь.»

«К вам?»

«Ну ладно, не придирайся к словам. Но если хочешь пару мешков картошки по осени, то оставайся, помогай сажать, а то Ленка вон мелкий ремонт затеяла, а я один тут мудохаюсь.»

Ночевать Ирина не осталась.

Наталья. 33 года.

«Ой, ты уже вернулся?» – притворно удивилась Гусева. Впрочем, последние двенадцать лет Серикова. – «А я как знала, мясо уже потушила. Ты голодный? Совсем тебя загоняли на работе. Еле ноги таскаешь. Раздевайся. Ноги не промочил? Сейчас поставлю твои ботинки сушить.» Наталья щебетала и кудахтала, не переставая, хотя с первого взгляда на мужа поняла – что-то не так.

Что-то не так было уже давно: постоянные задержки, командировки, телефон перестал оставлять на виду, даже в душ берет с собой. Она не слепая, все замечала, но признавать не хотела. Ведь пока ничего не сказано, то этого как бы и нет, даже если оно есть.

Сергей продолжал топтаться у входной двери. Каждый раз, когда он собирался поговорить с женой, та обрушивала на него лавину заботы. И решимость сразу таяла. Маялся он уже давно. И дотянул до последнего. Любимая женщина уже была на третьем месяце беременности и требовала свадьбы немедленно, пока пупок не полез на нос. Мать и вовсе всю плешь плешь: брось да брось эту яловую телку, она никогда не родит, какой в ней смысл? А Наташка словно чувствовала, не давала ни малейшего повода разбрехаться.

Двенадцать лет назад, когда они поженились, Наталья была совсем другой – высокомерной красоткой. Он тогда был горд до усрачки, что она выбрала его. И маму не слушал, что характер у невестки скверный. Свекрови с невестками всегда лаются, так уж заведено. Но мама оказалась права. Скверный характер никуда не делся, а от красоты за прошедшие годы ни осталось ни следа. Сейчас он к этой корове с поросячьими глазками и прикасаться брезговал. И не прикасался. Уже очень давно. Он мужчина, любит глазами, как известно. Разве он виноват, что ее так разнесло? Лечение гормональное, видите ли, без этого не обходится. Все поправляются. Да разожралась просто, как свинья, а лечением прикрывается. Чего же ему, теперь до конца жизни с этой коровой маяться? Её даже в люди вывести стыдно. Друзья засмеют.

Вот и сегодня он полчаса сидел в машине, собираясь с духом. А она снова заболтала, запутала.

«Блин. Заткнись уже наконец,» – рявкнул Сергей.

Наташка и правда заткнулась. От неожиданности. Сергей воодушевился: «Короче. Я встретил другую женщину. У нас будет ребенок. Мы с тобой должны развестись.»

Тишина была такой угрожающей, что Серега поежился. Жена смотрела на него в упор, исподлобья, не мигая, будто королевская кобра перед броском.

«Ну ты чего молчишь?» – осторожно открыл рот Сергей.

Вместо ответа Наталья размахнулась и запустила ботинок ему в лицо. У Сергея отлегло от сердца. Ну вот, слава Богу. Сейчас поругаются, поскандалят, потом разведутся, как все нормальные люди. Главное – процесс пошел. Летающие ботинки – это мелочи, проза жизни. «А вещи потом как-нибудь заберу,» – думал Серега, выскакивая в подъезд в одних носках.

Марина. 33 года.

Пройти медицинский осмотр с ребенком перед поступлением в детский сад – это почти как пробежаться по горячим углям семи кругов ада в миниатюре. Если конечно у вас нет денег сделать это в платной клинике. Добытую в боях медицинскую карту ребенка по форме 026/У, щедро усыпанную разнокалиберными сине-фиолетовыми штампушками, Марина берегла пуще глаза, храня в специальной пластиковой папочке с кнопочкой.

В детский сад Даню удалось отдать в три года, что было сравни чуду по тем временам. Из садика позвонили вчера, и уже сегодня Марина сидела в кабинете заведующей. Та лениво пролистала медицинскую карту, мимоходом осведомившись: «Манту сделали?». Потом ткнула гелевым ногтем в строчки договора, где Марине надлежало расписаться, а дальше началось самое интересное.

О таксе Марина уже была осведомлена. Интересно было, как все это происходит вживую, так сказать. Пять лет назад, когда в садик устраивали Дашу, взяток у Марины никто не вымогал. А сейчас любая мамаша в песочнице точно знала в какой садик сколько надо занести. И это им еще повезло. В спальном районе садиков было много. А вот в центре города, по слухам, ужас что творилось.