Одноклассница

– Ну, подруга, ты даёшь! – возмутилась Лариса. – Я ведь тоже не ханжа и мужика за штаны держать не буду, пойми правильно. Но твой Семён сделан из другого «теста». Да, он бы потом всю жизнь мучился своей изменой. Он бы не смог простить себе этого и вечно чувствовал свою вину перед тобой. А это, знаешь, вытерпеть не так-то просто. И чем больше бы ты делала вид, что ничего не произошло, тем сильнее он бы бичевал себя. Ты бы стала его вечным укором, вечным напоминанием о его слабости. И, в конце концов, он бы от тебя ушёл. Там, где человек чувствует себя ущербным, он не может существовать. Тем более Семён. У него очень завышенные требования. И ты этим требованиям соответствуешь! Иначе, вы бы не были столько лет вместе. Больше скажу, именно то, что ты из такого же «теста», не даёт ему покоя. Ему не в чем тебя упрекнуть. И на «этой» он зациклился, потому что её идеализировал. И тут, вдруг, он окажется «слабым звеном»! Он! Который привык быть лучшим, привык, что им все восторгаются, его любят, ценят. Он должен быть кристальным и его самолюбие в данном случае на высоте. Только тогда он над схваткой, только тогда он – Король!

– Наверное, я уже не тяну на королеву, – грустно пошутила Марина.

– Можешь иронизировать. Но знаешь, другой мужик давно бы использовал ситуацию и глазом не моргнул, тем более что дамочка-то без «принципов», а потом побежал к жене «тискаться». И совесть такого «гамадрила», уверяю тебя, совершенно бы не мучила, – Лариса сложила руки на груди и приняла воинственный вид. Потом немного успокоилась и неожиданно добавила:

– Слушай, а может вам детей пора родить? Вот и некогда будет заниматься эмоциональным копанием.

– Нет, дети должны появиться в радости. Они не должны быть клеем для разваливающихся отношений.

– Я думаю, ты перегибаешь палку. Ничего у вас не разваливается. Вы до сих пор за ручки держитесь, когда гуляете.

– Может, это многолетняя привычка… И ты знаешь, мне кажется, что он их не хочет. Или боится.

– Детей боится?

– Как бы тебе объяснить? Боится потерять свою степень свободы.

– Да, дети – это большая ответственность и постоянная головная боль.

– Нет, не это. Понимаешь, я никогда на него не давила и никогда ничем не ограничивала. Наши отношения построены на взаимном доверии и притяжении, что ли. И существует внутренняя уверенность, что если кому-то в паре будет некомфортно, то он может уйти и жить своей собственной жизнью. А совместные дети свяжут нас уже до конца жизни, не зависимо – будем мы жить вместе или нет. Но всегда будет существовать некая невидимая, но очень прочная связь.

– Ну… ты знаешь, женщины, всегда и во все времена, а особенно в настоящее, рожали, прежде всего, для себя. Потому что, если мужик «вильнёт», то самое большее, что ему придётся сделать, так это раскошелиться. А все остальные проблемы – ежедневные, ежеминутные – будут на женщине. Поэтому это тебе надо решить: хочешь ТЫ детей или нет, – сказала она с нажимом. – Да и возраст свой вспомни, если забыла, в паспорт загляни. Или ты собралась на пенсии рожать?

Марина растерянно моргнула и раскисла.

– Да ты не куксись! Он когда вернётся домой?

– Я не знаю. Может через неделю, может через две…

– Понятно. Слушай, а может, тебе это превратить в некое приключение?

– Как это?

– Представь, что он – твой Принц на белом коне, и отправился он покорять новые страны… или нет… он поехал сразиться со Змей-Горынычем… лучше со сколопендрой. Ты не смейся! Ну вот, а ты, значит, его Принцесса. Ждешь его в замке, скучаешь…

– Я и так по нему скучаю…

– Вот и хорошо. Значит, все чувства будут реальными.

– Что это значит?

– Это значит, что тебе надо начать писать ему письма. А лучше стихи.

– Что?

– Что-что, конь в пальто! Расскажи ему о своих чувствах на бумаге, то есть в письменной форме. Вот блин… э-мейлы ему посылай.

Марина странно посмотрела на подругу.

– По-моему, это дикость.

– Сама ты… тютя, – огрызнулась Лариска. – Я по себе знаю, как трудно иногда все свои мысли, чувства выразить словами. А на бумаге – так легко всё получается. Уходит куда-то этот ложный стыд, и слова текут, текут… Вот мы с Костиком, когда женихались, очень часто друг другу писали всякие записочки. Это было так романтично! Я до сих пор их храню. Меня даже на стихи иногда прорывало.

– Тебя? – Марина сверкнула глазами. – Дай почитать!

– Ни за что! Во-первых, это было предназначено для глаз Костика, а во-вторых… во-вторых, я – не Пушкин.

– Ну, Ларочка, ну, пожалуйста, – заныла Марина, – ну, одним глазочком.

– Нет, нет и нет! – Лариса даже порозовела.

– Вот какая ты, значит, подруга, – поджала губы Марина. – Ты должна меня вдохновить собственным примером.

– Ты сама вдохновишься, как только начнёшь писать. Уж, поверь мне.

– Нет, Лара, глупая затея. Я не смогу. Он же просто сбежал от меня, видеть меня не хочет, а я буду ему навязываться. Нет, ни за что!