Одноклассница

– Случилось! Мой оболтус влюбился. Представляешь? Зелень мелкотравчатая, от горшка два вершка, а туда же – в женихи попёр!

– Ну, он у тебя уже давно эти вершки перерос.

– Кости, может, и вытянулись, а мозги сопляка. И ведь нашёл время! – негодовала подруга. – Все люди весной влюбляются, а он – осенью.

– Это у всех по-разному случается. Я, например, зимой влюбилась.

– Так тебе сколько лет было! А ему сколько?

– Любви все возрасты…

– Вот будут у тебя свои, тогда по-другому запоёшь. Ну, что? Куда мы двинем? В кафе или «променад» устроим?

– Ещё не знаю. Вот встретимся, тогда и решим. Может, то и другое осилим.

– Ну, созвонимся. Бай! – сказала Ларка и отключилась.

– Вон, смотри какой хороший столик. Давай, туда? – предложила Марина.

Подруги двинулись через зал в сторону маленького столика рядом с окном.

– О, наконец-то! – простонала Лариса. – Я стёрла ноги по самую шею…

– Ну это ты себе льстишь, – отозвалась Марина.

– В смысле?

– В смысле длины ног.

Лариска посмотрела на подругу секунду подумала и вдруг захохотала.

– Ты чего? – растерялась Марина.

– Да, я вдруг буквально представила себе девиц с ногами от ушей. Вот идут они такие красавицы: голова и сразу ноги начинаются. Красотища – страшная!

– А грудь где?

– А грудь? Где-нибудь там… между…

Теперь они на пару заливались смехом.

Официантка молча ждала, когда они успокоятся.

– Что будете заказывать? – спросила она небрежным тоном.

– Нам, пожалуйста, два кофе со сливками, только не в мензурках, а в нормальных чашках, и ваших фирменных пирожных.

– Хорошо. Ваш заказ принят, – девушка чиркнула что-то в блокноте и удалилась.

– Краля обиделась, – резюмировала Лариса, – видимо, считает себя из этих… из стаи «длинноногих».

Девица, действительно, была очень высокой и худой. Юбочка, размером с носовой платок, еле прикрывала бёдра. Ноги были, как две молодые сосёнки, а коленки выступали шишковатыми наростами.

Марина посмотрела вслед уходящей девушке.

– Я, наверное, рядом с ней выгляжу пончиком.

– Да… – Лариса сделала сосредоточенное лицо, – а я тогда как выгляжу?

Они снова засмеялись.

Всё ещё недовольная официантка принесла их заказ. Она водрузила его на столик и с немым ужасом посмотрела на гору сливок в их чашках и на пирожные, размером с четверть торта.

– О! – произнесла Лариска. – Вот это порадовали. Посмотрим, как это на вкус.

– Будете что-нибудь ещё? – проблеяла «длинноногая».

– Пока нет.

– Принести ваш чек?

– Да, пожалуйста.

Официантка ушла и, несколько минут спустя, появилась с попрошайкой.

Лариса расплатилась и добавила щедрые чаевые. Девушка переменила холодное выражение лица на приветливое и произнесла:

– Если вам что-нибудь ещё понадобится, то я рядом.

– Хорошо, – кивнула ей Лариса.

Девчушка приторно улыбнулась и зашагала прочь.

– Ну, что, приступим! – Лариса зачерпнула ложечкой горку сливок. – Мммм… вкуснотища!

Через некоторое время, когда первый голод был утолён, Лариса снова заговорила:

– Ну как твои дела?

– Да, по-разному… на работе…

– Меня твоя работа интересует в последнюю очередь. Как у вас с Семёном?

– Затишье…

– То есть?

– Он сейчас уехал в Заснежино.

– К родителям, что ли?

– И к ним тоже. Ему что-то понадобилось в городском архиве. Уж, не знаю, что он там может найти, чего нельзя найти здесь, – Марина поковыряла пирожное.

– Ну, мало ли… Может, что-то конкретное, касающееся истории этого города.

– Всё может быть, – вяло согласилась Марина.

– Да ты не переживай. Раз по первому порыву не ломанулся к ней, значит, всё-таки включил голову. И теперь его не так-то просто… – она поискала походящее слово, – облапошить. Ему уже давно не шестнадцать.

– Не шестнадцать, это точно, – задумчиво произнесла Марина.

– Выкладывай, что у тебя ещё на уме? – Лариса сложила руки на столе и приготовилась внимательно слушать.

– Ларис, может не надо… – неуверенно сказала Марина, – такой хороший день, солнышко… не хочется его омрачать.

– Да, что я солнышка, что ли, не видела? Ты мне зубы не заговаривай. Я же вижу: тебя что-то гложет. Вон, одни глаза остались, и те вечно на «мокром» месте. Так что, начинай. Нам спешить некуда и никто нам не мешает.

– Ну, хорошо, – вздохнула Марина, – может, я буду сейчас глупости говорить, но ты сама этого захотела, так что терпи…

Она несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула, потом заправила прядь волос за ухо, потом стала двигать по столу чашку. Лариса терпеливо ждала. Наконец, собравшись с духом, Марина заговорила:

– Все наши юношеские любовные переживания, удачные и неудачные, в конечном счёте, рождают некий бестелесный образ романтического героя или героини. Это идеальное существо: чистое, лучезарное создание. Оно может зародиться только в юности, потому, что юность сама еще безгрешна.

– О, ты просто философ, – не удержалась Лариса и легонько стукнула себя по губам. – Молчу. Прости.

Марина нахмурила брови, но продолжила: