Одноклассник

Поэтому предложение Марины переехать на время к отцу Вера поначалу встретила в штыки. Но подруга уже успела настолько заразить её паникой, что страх за себя и в большей степени за Сашку впервые за долгие годы заставил Веру задуматься о возможной встрече с отцом.

— Может, ты и права, — пробормотала Вера.

— Конечно, права! — воскликнула Марина. — Немедленно собирайтесь и уезжайте.

— Куда мы сейчас поедем? Времени-то… Мы уж завтра с утра.

— Только пораньше, прямо…

— Прямо самой первой электричкой и поедем, — пообещала Вера.

— Вот и хорошо. Как до места доберётесь, позвони мне, поняла?

— Поняла.

— Это твой или мой? — спросила Марина, кивнув на мобильник, который лежал на столе.

— Кажется, мой.

— Ну, значит, мой в сумке. У тебя выпить есть что-нибудь?

— Водка, по-моему, где-то была.

— Пойдёт! Тащи.

— Ты же за рулём.

— Да какой теперь руль!

Егор до позднего вечера торчал в офисе, по телефону координируя поиски сбежавших свидетелей. Однако все попытки найти беглецов не увенчались успехом, и Егор вынужден был прибегнуть к крайней мере. Он позвонил одному полицейскому, который был у него «на окладе», и попросил раздобыть записи с камер наблюдения на конкретных улицах, а именно: на Чкалова, Островского, Черновицкой — то есть на тех, по которым, по мнению Егора, и должен был проехать серый «рено-логан». Он хотел попросить ещё записи с Окружной дороги, но полицейский запротестовал — там их, камер, слишком много, и это вызовет подозрения. Егор согласился, сочтя, что и записей с улиц, прилегающих к бывшему молокозаводу, будет достаточно.

После этого он связался со Слоном и другими бойцами и дал отбой до утра, а сам отправился домой.

Ирина уже спала, во всяком случае, ему так показалось. В квартире было темно, за исключением прихожей, где круглый светильник под потолком горел всегда, даже днём. Егор на цыпочках прошёл в гостиную и, включив свет, достал из бара бутылку водки. Конечно, кроме этого напитка там было много чего ещё: виски, коньяк, ром, текила. Но эти «пижонские» напитки Егор держал исключительно для нечастых в их доме гостей, а сам предпочитал «рабоче-крестьянскую» водку. И хотя Ирина не раз убеждала его, что дворяне и даже цари тоже пивали водочку, он всё равно считал её напитком простолюдинов, к которым не без гордости причислял и себя. Оговариваясь, однако, что любой простолюдин может при желании стать царём, и всей своей жизнью старался доказать этот тезис.

— Что-нибудь случилось?

Егор обернулся. Ирина стояла в дверях. Высокая, худенькая, в длинной белой ночной рубашке, она была похожа на привидение. Он перевёл взгляд на стакан с водкой, который держал в руке, — Егор пил исключительно из стаканов, когда-то из традиционных гранёных, а нынче из низеньких, широких, предназначенных для виски, но всё равно — стаканов.

— Нет, — резко ответил он и залпом выпил.

Ирина повернулась и ушла обратно в спальню. Егор налил себе ещё порцию, подошёл к окну.

«Зачем я с ней так?» — подумал он.

Она ведь ни в чём не виновата. К тому же он любит её. Любит ведь! Тогда почему нет-нет да и рявкнет на жену? Ни с того ни с сего. Вот как сейчас, например. Она же не виновата в том, что сегодня случилось на молокозаводе. И в том, что он, Егор, до сих пор не нашёл тех придурков, Ирина тоже не виновата.

«Зачем я с ней так?» — снова подумал он.

В памяти всплыли картины далёкого прошлого. Однажды Егор, уже месяц как обосновавшийся в Рязани после нескольких лет мытарств и лишений в суровом сибирском краю, возвращался домой в снятую недавно на окраине однушку. Было ещё не поздно, часов восемь или девять вечера, на землю только-только опустились осенние сумерки. Вдруг из-за росших вдоль дороги кустов послышался какой-то шум. Поначалу Егор не обратил на него внимания, мало ли кто там возится — может, молодёжь тусуется, а может, бомжи на ночлег устраиваются — ночи-то ещё не холодные.

И тут ему показалось, что кто-то пискнул, а потом очень уж жалобно всхлипнул. И Егор решительно шагнул в кусты. Там, за густыми зарослями, двое подвыпивших парней возились с лежавшей на земле девушкой. Третий, сидя на траве, держал её, обхватив за шею. Егор с разбегу нанёс ему удар ногой в лицо. Парень крякнул и, выпустив жертву, рухнул на землю. Двое других на мгновение замерли, а потом вскочили. В руке у одного блеснул нож, второй неуклюже пытался натянуть спущенные штаны.