Одним пальцем

– Брат и сестра не всегда похожи, как две капли воды.

– Это верно. Я вот тоже не очень похожа на Брайена и Колина. Да и они совсем разные. – Она помолчала, а потом сказала:

– Странная это все-таки штука.

– Что именно?

Миген ответила коротко:

– Семья.

Я задумчиво кивнул:

– Пожалуй, что так.

Хотел бы я знать, о чем она сейчас думает. Минуту мы шли молча, а потом Миген немного робко спросила:

– Вы – летчик, да?

– Да.

– Это у вас, когда вы летали?

– Да, была авария.

– А у нас тут никто никогда не летал.

– Пожалуй, – ответил я. – А вы бы хотели летать, Миген?

– Я? – Миген удивилась. – Господи, нет. Меня бы укачало. Мне и в поезде не по себе бывает.

Она помолчала, а потом спросила прямо, как это обычно делают только дети:

– Вы выздоровеете и будете снова летать или так уж и останетесь немного инвалидом?

– Доктор говорит, что все будет в полном порядке.

– Да, но что, если он из тех людей, которые привыкли обманывать?

– Не думаю. Правду говоря, уверен, что он меня не обманывает. Я ему верю.

– Это хорошо, а то столько людей врут, как нанятые.

На это неопровержимое утверждение я ничего не ответил.

– Я очень рада, – продолжала Миген каким-то безликим тоном. – Я боялась, что вы выглядите таким мрачным, потому что вас на всю жизнь покалечило, но, если вы просто всегда такой – это совсем другое дело!

– Я вовсе не мрачный! – холодно ответил я.

– Нет, так нет, но сердитый – это уж точно.

– Это потому, что мне хочется поскорее выздороветь, а быстрее никак не получается. – Так чего же сердиться?

Я засмеялся.

– Милая моя девочка, а вы разве никогда не выходите из себя, когда чего-то ждете?

Минуту Миген раздумывала, а потом ответила:

– Нет. Чего ради? Мне нечего ждать. Все равно никогда ничего не случается.

Меня поразило и тронуло что-то страшно безнадежное, прозвучавшее в ее словах, и я мирно спросил:

– А чем вы вообще все время занимаетесь?

Она пожала плечами.

– А чем мне заниматься?

– Увлекаетесь чем-нибудь? Занимаетесь спортом? Есть у вас тут хоть пара друзей?

– К теннису или крикету у меня нет способностей. Здесь в городке много девушек, но я их не люблю. Они считают, что я просто ужасна.

– Глупости. Чего ради им так думать?

Миген покачала головой.

Мы как раз выходили на Хай – стрит, и Миген охнула:

– Вон идет мисс Гриффит. Ужасная женщина. Непрерывно пристает, чтобы я вступила в герл – скауты. А я не люблю скаутов. Кому это надо рядиться в форму, маршировать по улицам в строю и носить нашивки за то, чему толком так и не научился? Глупость все это.

В этом я был с Миген вполне согласен, но мисс Гриффит подошла к нам раньше, чем я успел высказать свое мнение вслух.

Сестра доктора, носившая довольно необычное имя Эме, обладала всеми теми свойствами характера, которых не хватало ее брату. Это была красивая, хотя и явно мужеподобная женщина с приятным, низким голосом.

– Привет, – крикнула она нам. – Хорошая сегодня погода, верно? А я как раз хотела встретить тебя, Миген.

Мне нужна твоя помощь – надписать адреса на письмах, которые рассылает Общество Консерваторов.

Миген что-то пробормотала в ответ и, взяв велосипед за руль, исчезла в толпе возле универмага.

– Странная девочка, – проговорила, глядя ей вслед, мисс Гриффит. – Страшно ленива и бродит все время, как лунатичка. Бедной миссис Симмингтон нелегко, должно быть, смотреть на это. Я знаю, что она несколько раз пыталась привлечь Миген к чему-нибудь: стенографии, или кулинарии, или разведению ангорских кроликов. Миген просто необходимо найти какой-то интерес к жизни.

Я подумал, что она, наверное, права, но чувствовал, что на месте Миген тоже твердо отвергал бы все уговоры и предложения Эме Гриффит просто потому, что меня бесила эта агрессивная баба.

– Я не признаю праздности, – продолжала миссис Гриффит. – И уж во всяком случае у молодежи. Дело не в том, что Миген не очень красивая или непривлекательная или еще что-нибудь в этом роде. Мне иногда кажется, что у этой девушки не все дома. Мать это, конечно, ужасно огорчает. Отец, знаете ли, – она понизила голос, – у нее немногого стоил. Боюсь, что дочь пошла в него. Мать совсем извелась с нею Да, странных людей творит господь бог.

– К счастью, – ответил я.

Эме Гриффит бодро рассмеялась.

– Да, если бы все мы были слеплены из одного теста, хорошего было бы мало. Только меня все равно огорчает, когда люди не берут от жизни всего, что могут. Я сама люблю жизнь и хотела бы, чтобы ее любил каждый. Мне, бывает, говорят:

– Вам, должно быть, скучно целый год напролет жить в деревне? – Что вы, – отвечаю я им, – нисколько. У меня всегда полно работы, я всегда счастлива. В деревне ведь каждый день что-нибудь да происходит. Мне и времени-то не хватает – скауты, женский союз, разные выборы и общества, не говоря уж о том, что я забочусь об Оуэне.

В этот момент мисс Гриффит заметила на другой стороне улицы какую-то знакомую и, замахав рукой, побежала к ней, а я смог отправиться дальше по своим делам – в банк.

В целом у меня создалось впечатление, что мисс Гриффит чем-то напоминает небольшое землетрясение.