Одна судьба на двоих

Дальше Алекс говорил уже сам, хоть и выступал от лица Вазовски:

– Он тебя не торопит, хотя ему не терпится начать подготовку к съёмкам. Если тебя волнует вопрос денег или документов, он все уладит. Он уверен, что получит финансирование на этот фильм, и с деньгами проблем не будет.

Все эти его аргументы пугали меня ещё больше. Я гнала от себя даже мысль об отъезде, понимая, что если уеду сейчас, то расстанусь со своей родиной, с единственным, что напоминает мне о Грише. Однако с другой стороны… со своей настоящей родиной я рассталась уже давно и теперь, после всего, что случилось, практически потеряла шанс туда вернуться. А цепляться за квартиру тётки… Господи, ну почему же они не появились тогда? Ведь достань я денег хотя бы на полгода раньше, могла бы поехать к Грише, и ему не пришлось бы отправляться на заработки… От этих мыслей в груди заныло, и я закрыла лицо ладонями и затрясла головой, повторяя вполголоса:

– Нет-нет, я не могу. Не могу. Уходите, пожалуйста!

– Эй, ты чего? – изумился Алекс. – Ты не пугайся, мы не хотели…

Джаред тем временем уже поднялся на ноги. Губы его сжались в тонкую линию, он буркнул что-то по-английски, сунул мне в руку визитную карточку с написанным ручкой телефонным номером – видимо, это был номер гостиницы в Хабаровске – и направился к выходу из комнаты. Алекс посмотрел на него, потом на меня, потоптался ещё немного и сказал наконец:

– В общем, ты подумай. Если надумаешь – позвони. И, серьёзно, я б на твоём месте не стал отказываться от такого шанса.

Он коротко дотронулся рукой до моего плеча, а потом поспешил к выходу вслед за Джаредом.

Я вовсе не собиралась обдумывать их предложение. Я прожила на свете всего шестнадцать лет, но за это время со мной успело столько всего случиться, что я давно перестала ожидать от судьбы каких-то счастливых поворотов… Но у Инги, как оказалось, были другие планы. Похоже, Алекс успел переговорить с ней после того, как я решительно им отказала. Тётя Инга немедленно рассмотрела в их предложении возможность невиданного обогащения и тут же принялась «обрабатывать» меня.

– Радочка, – сладко пела она мне на ухо.

Подумать только, я вдруг снова стала Радочкой.

– Радочка, детка, ты только подумай, от чего ты отказываешься. Ты ведь сможешь посмотреть мир, съездить в Америку. Сняться в настоящем кино. Увидеть звёзд! – тут у неё прямо глаза начинали закатываться от восторга. – И сколько денег заработать! Одеться по-человечески – сама ведь знаешь, раньше мы себе этого никак позволить не могли. Я хоть и отрывала от сердца последний кусок, но это – такие крохи… А ты же у нас красавица, тебе бы платье новое, туфельки – ты бы так заблестела.

Этот разговор случился у нас с тёткой утром следующего дня, когда в комнату вскоре ввалился похмельный Виталик. Уезжать ему нужно было только вечером, и сейчас он слонялся без дела, поскребывая живот под несвежей майкой. Несколько минут молча послушав излияния матери, он вклинился в разговор:

– Чё ты ей в уши льёшь? На хрена ей нужна эта Америка? Она ж нормальная девчонка, наша. На хер ей сдались эти грёбаные америкосы!

– А ты рот закрой, – рявкнула на него Инга.

Кажется, я впервые видела, чтобы она осаживала обожаемого старшенького сына.

– Ни черта не понимаешь, ещё лезешь судить! Да девочка, может, потом этого получит… как там его?.. Воскара!

– Ага, она-то получит, а тебе – шиш с маслом, – гоготал Виталик.

– Хорош брехать! – не унималась тётка. – Радочка – девочка добрая, отзывчивая, честная. Она не забудет, как мы ее в беде поддержали. Верно, Радочка?

– Я никуда не поеду, – буркнула я и вышла из комнаты. Меньше всего на свете мне хотелось становиться камнем преткновения между тёткой и её сыном.

В тот же день, ближе к вечеру, Виталик подкараулил меня на кухне, когда я мыла посуду после обеда. Через пару часов он должен был уезжать, и тетка уже начала подвывать по этому поводу.

Он приблизился ко мне, облапил своими руками и душно зашептал в ухо:

– А ты молодец, Радка, что отказалась! Нечего тебе там. Твоё место здесь, с нами. Со мной! Вот я отслужу, вернусь…

Что будет дальше, он так и не успел мне поведать, потому что тут на кухню вошёл как всегда мрачный Славик и захлопал дверцей холодильника. А я вдруг впервые задумалась, что ведь действительно Виталик скоро вернётся навсегда. А тётка, после того как рухнут её планы поживиться голливудскими богатствами, вцепится в мою квартиру во Владивостоке окончательно и не выпустит меня из своих когтей. Мне вдруг так жутко и тошно стало от слов Виталика.

Я рванулась в комнату, вытрясла из тумбочки все свои вещи и принялась рыться по карманам своей немногочисленной одежды. Ведь была же, где-то была…

– Ты чего потеряла? – просочился в комнату Виталик. – Может, помочь?