Одна против всех

— Ну, я тебе свою однокомнатную, а ты мне эту. Жалко, столько добра пропадает.

— Оно не пропадает, Шура, — резонно заметил босс, не отрываясь от газеты, — оно ждет своего часа. И этот час еще не пришел.

— Ха, а если он вообще никогда не придет?

— Придет, — рассмеялась я. — Вот выйдет Валентина из роддома — и придет! Босс, вы скольких детей хотите иметь?

— Пятерых, — проворчал тот.

— Вот и как раз, комнат на всех хватит…

Зазвонил телефон.

— Это по твою душу, Мария, — босс с волнением отбросил газету. — Я чувствую, это то, чего мы ждем.

Испытывая легкое волнение, я сняла трубку. И услышала грубый мужской голос:

— Объявление давали?

— Здравствуйте, — я старалась казаться спокойной. — Да, давали. Что вас интересует?

— Похороны. У нас сегодня похороны, а фотограф заболел. Сможете?

По моей спине пробежали мурашки. Босс с Шурой напряженно слушали разговор по спикерфону. Лица у них были очень серьезные.

— Конечно, смогу, о чем разговор.

— А вы на самом деле профи? А то сейчас полно всяких любителей, которые только цену себе набивают.

— Могу привезти вам свои снимки, если хотите. Я член Союза фотографов России, между прочим. Сам принц Майкл приобрел пять моих работ для своей частной коллекции, можете у него спросить…

— Ладно, верю, — оборвал меня голос. — Но только это срочно, прямо сейчас нужно.

— Ради Бога, аппаратура у меня всегда готова.

— Отлично. Сейчас за тобой заедет наша машина…

— А откуда вы знаете мой адрес? — быстро спросила я.

В трубке замолчали. Потом раздался едкий смешок:

— Слушай, детка, мы же не в игрушки играем, а на серьезное мероприятие приглашаем, поняла? Тут сегодня не тетю Клаву хоронят, а большого человека, поэтому все должно быть солидно. Мы сначала узнали твой адрес по номеру телефона, проверили и теперь звоним. Не волнуйся, все будет чики-чики. Твой гонорар будет прямо пропорционален количеству и качеству отснятых пленок. Двадцать минут тебе на сборы хватит?

— Хватит.

— Тогда до встречи у подъезда. Там будет стоять черный «мерс» с «дутым задом». Тебя как зовут, кстати?

— Мария.

— Ну вот и славненько.

И положил трубку. Я посмотрела на босса. Тот сидел, погрузившись в раздумья, и молча глядел на телефонный аппарат. Шура высказался первым:

— Это они. Голос, правда, другой, но методы те же самые: похороны, адрес знают, лимузин у подъезда…

Родион решительно поднялся.

— Действуем, как договорились, Мария. Главное, ничего не бойся. Мы с Шурой поедем за вами следом на джипе. Если он узнает то самое место, где был сам, то я тут же вызову подкрепление, и мы их всех накроем тепленькими. Выполняй все, что ни прикажут, не вступай в споры и пререкания, фотографируй все, что нужно, и жди нас. Когда начнется штурм — бросайся под кровать с балдахином и лежи там, как мышь. Об остальном я позабочусь. Ну, с Богом.

Они помогли мне снести вниз «железо» и пошли к джипу, который стоял на другом конце двора. Оттуда все было прекрасно видно, и, если что, как считал Родион, они могли бы прийти мне на помощь. Наивные… Честно признаться, я и сама немного волновалась. Причем сами по себе бандиты мне были не страшны. Куда больше меня пугала опасность выдать свой дилетантизм в фотосъемке. А вдруг нажму не на ту кнопку или штатив упадет в самый ответственный момент? Да, нужно быть очень внимательной и собранной, иначе все рухнет на корню. Усевшись на лавочку у подъезда, я напялила на лицо выражение деловой озабоченности и стала ждать. На мне были просторные шелковые брюки и светлый топик — одеваться по поводу похорон во что-то темное в такую погоду было самоубийством. На Москву снова наступала давящая тяжесть душной жары. Небо было девственно чистым, будто кто-то тщательно вымел с него все облака огромным веником. Одуревшие, вяло чирикающие воробьи забились в густой кустарник рядом с подъездом, пытаясь спастись там от перегрева. По тротуару вдоль Новослободской улицы прошла сухонькая старушка с цветастым зонтиком. Гарь от проходящих там машин забивалась в легкие и затрудняла и без того сдавленное жарой дыхание. Видимо, Москва-матушка подвергалась этому тяжкому испытанию за какие-то свои прошлые грехи. А может, виной всему конец века, когда все природные катаклизмы усиливаются…

С проезжей части во двор свернул черный «Мерседес» с «дутым задом» и медленно двинулся по дорожке вдоль дома в мою сторону. Было во всем этом плавном приближении нечто зловещее и пугающее; я непроизвольно напряглась и поплотнее прижала к себе купленный накануне кофр. Беспокоясь о моем здоровье, Шура порекомендовал мне взять только одну фотокамеру с тремя разными объективами, вспышку, легкий штатив и пленку. Для первого раза, заявил он, мне и этого слишком много, могу запутаться.

«Мерс» подкатил к подъезду и остановился. Я поднялась с лавочки. Правая передняя дверца открылась, из нее выбрался высокий молодой парень в черном костюме и темных очках и подошел ко мне.

— Вы Мария?

Голос у него был очень приятный, мягкий и располагающий к доверию.

— Да, я.

— Давайте я помогу вам погрузить вещи, — он взял у меня кофр. — Это все?

— Нет, еще штатив.