Одна ошибка (СИ)

Нет! И еще раз нет! Она подарит всю свою нерастраченную любовь и нежность своему малышу и будет бороться за его благополучие. Отказаться от него не значит сделать его счастливым. Этим его не уберечь от всех бед и невзгод. Лишь своей любовью и заботой можно отгородить его от всех и вся. А для начала ей нужно отвоевать своего сына у Камала. А если удача улыбнётся, то, возможно, получится вернуть опекунство над Джимми тоже…

И, видит Бог, она окончательно приняла решение бороться за свое дитя, за своих чад до последнего вздоха!

Полная решимости, Сони подошла к раковине, привела себя в порядок и взглянула на себя в зеркало. В отражении на нее глядела женщина, уверенная в себе и подбадривающе улыбалась ей. И Сони поняла, что она не одна. Ее второе «я» вновь распрямило плечи, и встало рядом, поддерживая и подбадривая в минуты отчаяния.

Внезапно открылась дверь без предупредительного стука. Сони вышла из ванной комнаты и встретилась взглядом с Камалом. Лукавый взгляд посетителя не предвещал ничего хорошего и Сони насторожилась.

— Не слишком ли ты рано для очередной перепалки, — съязвила Сони, глядя ему в глаза, — это вредно для переваривания завтрака.

— Не тревожься за мой желудок, это ни к чему, — парировал он, и без приглашения, придвинув стул, сел, скрестив ноги.

— Наглости тебе не занимать, — фыркнув Сони, достала из сумочки крем и начала натирать им руки. Безразличный вид давался ей с трудом, и она выпалила, — я тебя не приглашала. Твоя бесцеремонность просто невыносима.

Камал лишь фыркнул в ответ и достал из кармана диктофон. Покрутив его в руке, он произнес:

— Вообще-то я к тебе по делу.

— Ты прав! Нам нужно покончить с этим делом раз и навсегда, — перебила его Сони, и подошла к тумбочке, где лежал ненавистный бланк, ожидающий ее подписи, — мой окончательный ответ «нет». Я не откажусь от Дони и буду бороться до конца.

Сони перевела дыхание, встретившись взглядом с Камалом, и разорвав бланк на мелкие кусочки, бросила их ему в лицо.

— А если повезет, я еще и Джимми отвоюю у тебя. Так что готовься к суду. Ты объявил мне войну, я принимаю твой вызов.

Камал вскочил с места, взбесившись от ее выходки, и прогремел басом:

— И на что же ты надеешься? Я ж выверну тебя наизнанку в суде, ты забыла мои возможности?!

— К сожалению, нет! Я отлично тебя знаю!

Сони не отводила глаз, которые почернели как ночь.

Камал перевел дух и первым взял себя в руки.

— Стоп! Временное перемирие, ты согласна? Послушай это, — и Камал включил диктофон.

Через пару секунд она услыхала повторно ту самую тираду Камала, ту самую запись на диктофоне… Она возродила в памяти злосчастный день, когда Римма чуть ли не силком затащила ее в кафе и убедила в тайных злых умыслах Камала.

Не сдержавшись от обиды и боли, она закрыла уши, закричав:

— Я не хочу этого больше слушать.

— Дослушай до конца, — схватив ее за руки, потребовал он.

Покорившись его силе, она вновь прислушалась, и до ее сознания стали доходить странные звуки, которые с каждым словом меняли свой оттенок. В итоге, каким-то чудесным образом голос Камала превратился в голос Риммы.

Выхватив из рук Камала диктофон, Сони со всей силы швырнула его об стенку. Хрупкая аппаратура разлетелась на мелкие кусочки.

— Что все это значит? — в гневе выпалила Сони. — Какую еще шутку ты решил разыграть???

— Что с тобой? — обеспокоился Камал, — Ты что совсем ничего не понимаешь?

— Этот номер со мной не пройдет, — взбесилась она не на шутку, — этим ты ничего не добьёшься. Я не отдам тебе Дони.

— Сони, — Камал схватил ее за руки.

Но она, выдернув руку, подошла к окну и нервно закурила.

— Чего ты добиваешься?

— Я всего лишь хотел показать тебе, что вся эта запись — филькина грамота. Это монтаж. Римма тебя провела, — раздраженно выпалил он, с трудом сдерживая нарастающий гнев.

— Не пытайся запутать и запугать меня. Хочешь разбудить во мне чувство раскаяния. Обвинив во всем меня, в моей глупости…

— Если ты так считаешь, то ты на самом деле глупа!

— Даже раскаявшись, Дони я тебе не отдам.

Сони пронзила его гневным взглядом.

Кинувшись к Сони, Камал выдернул сигарету из рук и прижал ее к стенке. Глаза его метали молнии. На скулах заиграли желваки. Он с трудом сдерживал свою ярость.

— Я заберу его и без этих уловок.

И тяжело дыша ей прямо в лицо, он съязвил:

— Сомневаюсь, что суд может присудить детей падшей женщине.

— Что? — только и смогла промямлить Сони, словно подавившись комом, застрявшим в горле.

— И не сомневайся, речь пойдет о твоей нравственности и моральных устоях. Любой добросовестный человек дважды подумает, прежде чем вверить в руки порочной особы безвинных детей.

— Глупости! Ты шутишь?!

До ее сознания стал доходить смысл сказанных Камалом слов. Кровь прилила к лицу и Сони с трудом произнесла:

— Это необоснованно… — она нервно сглотнула.

— Ты так думаешь? — ехидно усмехнувшись, Камал поглядел на нее, и его бровь изогнулась дугой. — Твой молокосос признается в чем угодно. Тем более, что он уже во всех красочных деталях поведал о ваших шалостях…

Звонкая оплеуха не дала ему возможности и дальше разглагольствовать.