Одна на двоих

Нет, определенно, байкам о спрятанных младенцах не стоило верить. Тем более сейчас, когда ситуация кардинально изменилась. В новом веке мы были совсем на другом положении. Надо ж было так случиться, что когда мир уже вовсю готовился праздновать окончательную победу над болезнью души, отмечая с каждым годом все меньшую рождаемость Homo sapiens, группа исследователей из небольшого научного центра при обычной школе публикует статью, которая сразу же собирает все престижнейшие награды научного мира.

Результаты их многолетних изысканий доказали, что большинство открытий, промышленных инноваций, произведений искусства и мировых рекордов принадлежат представителям «Человека разумного», которые успешно адаптировались в нашем мире. В процентном отношении разрыв по сравнению с «Человеком программируемым» колоссален! Словно душа дает им какие-то преимущества. Это своего рода «ген победителя», который искусственно вводился спортсменам на главных стартах, пока его не научились выявлять и не стали пожизненно дисквалифицировать таких чемпионов из профессионального спорта. Но «ген победителя» имел довольно узкую сферу применения, а душа была каким-то универсальным свойством, которое позволяло добиться лучших результатов на любом поприще.

Именно это удивительное открытие стало предпосылкой для старта гонки хирургии между большинством из процветающих стран. Теперь перед учеными стояла четкая задача – научиться пересаживать частичку души «Человеку программируемому». Это позволит сделать его более совершенным и, возможно, ускорит дальнейший процесс эволюции нашего вида. Исходили из гипотезы, что раз уж недоразвитые представители Homo sapiens могли достигать небывалых высот всего лишь благодаря душе, то уж «Человек программируемый», обладая этим свойством, сможет продвинуть достижения разума еще дальше.

Благо сейчас уже прошли те времена, когда любое научное предположение предварительно проверяли на мышах, обезьянах или других представителях фауны. К чему затягивать сроки и тормозить прогресс? Мы жили в свободном и цивилизованном мире, где каждый мог делать самостоятельный выбор своей судьбы и брать ответственность за свои решения. Достигнув совершеннолетия, каждый мог избрать свой путь: кто-то предпочитал жить обычной жизнью, кто-то становился воином, кто-то всецело отдавался материнству, а кто-то был счастлив послужить науке. Добровольцев, готовых стать испытателями новых вакцин, вирусов, экспериментальных технологий для спасения человечества от будущих страшных болезней всегда было хоть отбавляй. Поэтому и желающих пересадить себе душу даже с риском для жизни выстроилась целая очередь.

Но, во-первых, их подбирали под нас. Ведь нас было мало и было важно, чтобы мы идеально подходили друг другу. Только тогда можно было рассчитывать на успех.

А, во-вторых, материя была слишком тонкая. Результаты сильно искажались, когда индивид знал, что ему проводили операцию по пересадке души. Приборы не могли зафиксировать, какие изменения реальны, а какие пытается изобразить их подопечный, чтобы убедить всех, что эксперимент состоялся.

В конце концов после сотен провалов отечественные ученые пришли к выводу, что будущий носитель души не должен знать об операции. Это позволяло надеяться на объективные результаты в случае успеха и значительно расширяло возможность выбора индивидов с нужными для донора данными. Конечно, когда об этом узнали представители других стран, нас упрекали в нарушении прав человека, отсутствии демократических свобод и гуманности, но именно это позволило нам первым добиться успеха.

Вообще моему поколению повезло. Слишком много уже было смертей, увечий, психических расстройств и развития отклонений как среди тех, кому пересаживали душу, так и среди доноров. Теперь был учтен мировой опыт, появились новые приборы, квалифицированные биоментальные хирурги. Теперь каждая операция могла стать успешной в любой точке планеты. Но первыми были мы! Наша страна! Наши ученые! А вся слава, вся ответственность за развитие нашей цивилизации, за судьбу «Человека программируемого» теперь была в моих руках. Я один обладал всей полнотой информации.

Я свернул в парк и сел на лавочку. До отчетной конференции, которую я созвал досрочно, было еще 3 часа. Мне некуда было спешить. Я точно знал, что скажу им. Речь, за которой будет следить весь мир, возникла у меня в голове сама собой. Я знал ответ на самый важный вопрос, который интересовал весь мир. Мне не нужно было думать о чем-то еще или анализировать.

Времени было много. Я бы успел побывать во всех концах света: покататься на акуле и покормить белого медведя, загореть на пляже и полюбоваться вулканами, пообедать в царских палатах и выспаться в юрте кочевника. Но я предпочел остаться здесь, на лавочке под робкими лучами зимнего солнца. Я раскрыл дневник, который вел почти год, и погрузился в чтение заметок, написанных моим неровным почерком. Я вспоминал самые пронзительные моменты своей жизни.

День 1.