Одна бессердечная ночь

Я вошла на кухню, которая тоже оказалась пустой. Французские газеты были единственной неуместной вещью в огромном зале. Я развернулась и направилась обратно в гостиную. Было ясно, что Пенн может находиться в еще дюжине комнат. Возможно, у него имелись библиотека или кабинет? А может, он работал на балконе?

Я понятия не имела, где он мог быть. Но я не могла избавиться от охватывающего меня беспокойства. Тошнотворное ощущение, поднималось по венам.

Возможно, он исчез, как призрак прошлой ночи?

Я проглотила поднимающуюся панику и двинулась обратно по коридору, пытаясь понять, что же, черт возьми, происходит в этой квартире. Завернув за угол, я чуть не налетела на женщину в черном платье и белом фартуке.

— О, мой Бог! — сказала я, чуть не выпрыгнув из собственной кожи. — Простите. Я не подозревала, что здесь кто-то еще живет.

Женщина была французской красавицей — высокая, гибкая и элегантная. Она быстро заговорила со мной по-французски. Я не поняла то, что она мне сказала.

— Простите. Pardon, — сказала я, протягивая руки, чтобы ее как-то успокоить. — Я не говорю по-французски. — Повторила на ломаном французском, которым пользовалась в городе. — Je ne parle pas Français. Parlez-vous Anglais?

Горничная драматично вздернула нос.

— Он все же нашел американку.

— Американку...что? — Смущенно спросила я.

Она махнула рукой, будто это было так очевидно, и от этого мне стало только хуже.

— Понятно, — тихо произнесла я. — Пенн все еще здесь?

— Он уехал.

— Сегодня утром? — Спросила я, мой голос становился все тише и тише.

— Я что похожа на его секретаршу? — пренебрежительно спросила женщина. — Я всего лишь домработница, выношу мусор. — Она многозначительно посмотрела на меня.

Я чувствовала себя на дюйм ниже ее. Ее неодобрительный взгляд только усугубил ситуацию.

Я недооценила его. О боже, как же я ошиблась в нем!

У меня закружилась голова. Меня должно было сейчас стошнить. Или я готова была упасть в обморок. Да, возможно, обморок был бы в порядке вещей. Мне было все равно, насколько все было плохо, поскольку вокруг меня все и так рушилось. Я была совсем не уверена, что смогу вынести позорную прогулку, в платье для ночной вечеринки, до своей квартиры. Была не уверена, что смогу лицом к лицу встретиться с Эми. О боже... и мне предстоял с ней еще разговор.

— Я просто... — махнула рукой в сторону лифта.

— Au revoir, — произнесла женщина, вздернув подбородок, направив свои крошечные бедра прямо на кухню.

Я нажала на кнопку вниз, чтобы спуститься. Я оказалась такой идиоткой. Полной и законченной идиоткой. Пенн поиграл со мной как со скрипкой... и у него даже не хватило порядочности утром встретиться со мной глазами.

Молодая, наивная и глупая.

Что за способ потерять девственность!

12

Вниз на лифте Пенна, пересекая три здания, вверх на другом лифте — расстояние между нашими двумя квартирами, мне оно показалось милями. Я была не уверена, что кто-нибудь заметит меня, но девушка онемела, когда я, спотыкаясь в платье для коктейлей, вошла в фойе. Франция не относилась к ханжам, как Америка, но все же я была уверена, что для нее представляю соответствующее зрелище.

Эми выбежала из своей спальни, как только услышала, что я вошла в квартиру.

— О боже мой! — взвизгнула она. — Тебя не было всю ночь. Всю ночь! Я знаю, что это значит. Это произошло, да? А? Да?

— Ага, — сказала я, стиснув зубы. — Произошло.

— О, нет, милая, неужели все так было... плохо?

Я засмеялась немного истеричным смехом.

— Плохо?! Однозначно, нет. Совсем неплохо.

— Хорошо, я услышала тебя, но мне кажется, звучит в твоих словах что-то еще. Что случилось?

Она последовала за мной в мою комнату, где я сняла вечернее платье и натянула спортивных штаны и футболку. Удобную одежду. Я вернула Эми ее платье и туфли на каблуках. Слава богу, они были не мои, иначе бы я их сожгла.

— Э-э, спасибо, — сказала она. — А теперь выкладывай подробности. Что случилось?

— Думаю, для этого нам понадобится замороженный торт с кремом.

— О, черт, — произнесла Эми. — Все так плохо?!

Я кивнула, Эми исчезла, выудив контейнер с замороженными взбитыми сливками на кухне. Это был защитный механизм ее матери. Каждый раз, когда было что-то шло не так на работе или с отцом Эми, или с бабушкой и дедушкой Эми, мы приходили домой и находили ее маму, сидящей посреди гостиной, с волосами, собранными в беспорядочный пучок на затылке, и полупустым контейнером замороженного торта со сливками в руке. Замороженный крем стал для нас своеобразным выходом из травмы.

Эми вернулась с контейнером и двумя ложками.

— Держи, сестренка. Выкладывай детали. — Мы плюхнулись на кровать и принялись зачерпывать ложками.

Я зачерпнула большую порцию шоколадной глазури и проглотила. Сахар ударил по моему организму, как два на четыре.

— Он смылся.

— Давай более конкретно.

— У нас была потрясающая ночь. Ужин на берегу Сены перед Эйфелевой башней, тайные прогулки по Парижской опере, танцы всю ночь в клубе. Потом мы пошли к нему и занялись... — мои глаза встретились с ее глазами. — Ну, ты понимаешь.