Одиссея длиною в жизнь

Тяготение кометы Галлея? Оно ничтожно — меньше одного сантиметра в секунду за секунду — около одной тысячной земного. Если проявите чудеса терпения, вам удастся заметить его, но не больше. Потребуется пятнадцать секунд, чтобы опуститься на один метр.

Из соображений безопасности во время сближения и посадки прошу вас находиться здесь, в наблюдательной рубке, в креслах с пристегнутыми ремнями. В любом случае лучшее место для наблюдений именно тут, а на всю операцию уйдет не больше часа. Мы будем пользоваться очень малой корректирующей тягой, однако она может быть включена под любым углом, что способно повлиять на вестибулярный аппарат.

Капитан имел в виду космическую болезнь, эквивалент земной морской болезни, но это слово с общего согласия было табу на борту корабля. Однако несколько рук невольно потянулось под кресла, проверяя, на месте ли печально известные пластиковые пакеты — на случай срочной необходимости.

Увеличение возросло, и изображение на экране стало больше. На мгновение Флойду показалось, что он находится в самолете, пробивающемся сквозь легкую облачность, а не на борту космического корабля, приближающегося к самой знаменитой из комет. Ядро становилось больше, очертания его четче; оно было уже не черной точкой, а эллипсом неправильной формы, потом стало маленьким, покрытым оспинами островком, затерянным в космическом океане, и вдруг, неожиданно, превратилось в настоящий мир.

Ощущение масштаба отсутствовало. Хотя Флойд знал, что открывшаяся перед ним панорама имеет меньше десяти километров в поперечнике, могло показаться, что он смотрит на небесное тело размером с Луну. Но у Луны не было расплывчатых очертаний, ее поверхность не выбрасывала струйки пара, среди которых выделялись две большие струи.

— Бог мой! — воскликнул Михайлович. — А это что?

Он указал на нижний край ядра, как раз рядом с терминатором. Перед ними совершенно четко — и невероятно — мигал огонек на ночной стороне кометы, мигал в идеально размеренном ритме — вспыхнет — погаснет, вспыхнет — погаснет — каждые две или три секунды.

Доктор Уиллис откашлялся и с явным намерением объяснить происходящее повернулся к Михайловичу, но его опередил капитан Смит:

— Мне жаль разочаровывать вас, мистер Михайлович. Это всего лишь световой маяк на зонде номер два, который собирал образцы. Он уже месяц находится здесь. Мы должны забрать его.

— Какая жалость! Я думал, что кто-то — или что-то — приветствует нас.

— Ничего не поделаешь. Боюсь, что мы здесь в полном одиночестве. Зонд находится как раз там, где мы собираемся совершить посадку, рядом с Южным полюсом кометы, расположенным — пока — в постоянной темноте. Здесь наша система жизнеобеспечения будет функционировать с меньшей нагрузкой. На освещенной стороне температура достигает 120 градусов намного выше температуры кипения воды.

— Немудрено, что внутри кометы что-то все время булькает, — заметил Дмитрий, не смутившись. — Эти струи, то и дело извергающие пар, кажутся мне опасными. Вы уверены, что нам ничто не угрожает?

— Вот поэтому-то мы и садимся на ночной стороне: там все тихо. А теперь прошу извинить — мне пора на мостик. Это моя первая посадка на поверхность неизведанного мира — боюсь, что впредь такой возможности может не представиться.

Окружавшие капитана Смита медленно разошлись, погруженные в непривычное молчание. Изображение на экране вновь уменьшилось, и ядро кометы превратилось в едва заметную точку. И все-таки даже на протяжении этих нескольких минут оно, казалось, стало чуть больше, и, судя по всему, это не было оптической иллюзией. До встречи оставалось менее четырех часов, и корабль продолжал мчаться со скоростью пятьдесят тысяч километров в час.

Если на этом этапе что-то произойдет с главным двигателем, комета Галлея сможет похвастать самым большим кратером за весь период своего существования.

16. Посадка

Сама посадка, как и надеялся капитан Смит, прошла без приключений. Касание было настолько легким, что никому не удалось определить, когда оно произошло; лишь через минуту пассажиры поняли, что находятся на поверхности кометы Галлея, и разразились запоздалыми аплодисментами.

Корабль лежал у края мелкой долины, окруженной холмами высотой не более ста метров. Тех, кто надеялся увидеть лунный пейзаж, ждало разочарование: формации, окружающие корабль, ничуть не походили на плавные, ровные склоны лунных гор, сглаженные миллиардами лет бомбардировки микрометеоритами.