Одинокий рейд

Звук реактивных двигателей нарастал, но отсутствие дымного выхлопа говорило о том, что машина не форсирует, сбросив скорость. Когда «Канберра» (наконец удалось определить тип самолёта) проходил траверз крейсера, по команде врубили на полную излучатели РЭБ.

Казалось, ничего не произошло – самолёт продолжил свой полёт по прямой. Теперь его – удаляющегося, хорошо было видно из рубки.

– Он вырубил свои РЛС! – доложил оператор радиоэлектронной разведки.

Терентьеву показалось, что машина слегка покачала крыльями, словно лётчик пробовал реакцию на управление. Затем самолет, не меняя курса, плавно пошёл вверх.

– Он по-прежнему «ноль» в излучении! – продолжал докладывать оператор. – На радиозапросы не отвечает.

Ждали ещё минут двадцать, следя за меткой на радаре, «отбивая» удаляющуюся дистанцию.

– Он так и идёт не отворачивая, – подтвердил вторпом, – сдаётся… он спёкся. Пожгли мы его гетеродины.

– А у него гетеродины? – скептически удивился Терентьев.

– Да без разницы! Начнём? Пилотяг выпускать?

– Командуй.

* * *

– Объявили готовность! – оторвался от трубки «сидящий» на связи с ГКП матрос.

– Ну, всё, – хлопнул в ладоши Харебов, – давай отсоединяй свои путы. Уже сотый раз всё проверили-перепроверили.

«Камов» стоял в ярко освещённом ангаре, округлив на внешней подвеске контейнеры с аппаратурой. На одном из блоков был вскрыт лючок, к нему тянулись волны проводов от тестирующей аппаратуры. С настройкой у индикаторов возились техники из группы РТС.

Получив разрешение от старшего группы, стали отсоединять разъёмы, сматывая фидера.

– Бляха-муха, – тихо матерился один из техников.

– Что не так?

– Да я ещё на гражданке в бытовухе заметил! Возишься с проводами – обязательно перепутаются. Оставишь незабандаженные лежать за телеком, видиком и прочими приблудами… не трогаешь их! Ну, может, когда-никогда веником-шваброй там прошуршишь – один чёрт перепутаются, переплетутся. Хаос, да и только!

– А это, – словно со знанием дела пояснил Харебов, – потому что планета – наша матушка Земля вертится вокруг своей оси, наяривая при этом вокруг Солнца. Солнечная система, в свою очередь, вращается по краю радиуса рукава от центра галактики…

– Какого рукава? – удивился техник.

– Рукава Ориона, неуч, – и продолжил нарочито авторитетно: – Да и сама галактика раскручивается спиралью, наверняка несясь во Вселенной по определённому закону.

– Да ладно!

– Так, космонавты! – Старший группы эртээсников привлёк внимание экипажа вертолёта. – Повторяю ещё раз: пойдёте на автомате по запрограммированному маршруту, вплоть до возврата на базу. В смысле на корабль. «Петю» тоже поведут строго по автопрокладчику. Но сами понимаете – инерциалка! Могут быть погрешности. Далее! Включение главной вундервафли на автоматику мы не поставили, но по сигналу периодически вы должны врубать передатчики. Сами. Вот вам полётная план-карта. Подкорректировали.

Харебов взял план-планшетку, быстро просматривая задание:

– На тридцать-сорок секунд? Не мало?

– У нас антенна, сам понимаешь, куцая, берём только силой сигнала. Моща́ будет из бортовой сети нехило отбирать. Так что всё лишнее выключай, а передатчик, как сказано – на короткие промежутки времени.

– А что у нас тут лишнего, а?

– Прикуриватель!

– Да иди ты… всё б тебе ржать.

– А ты не забывай ещё и о СВЧ-излучении, вам в кайф поджариваться?

– А защита… должна быть? Он же (имея в виду «камова») и под ДРЛО затачивался.

– Ага, скажи ещё, плекс покрыт слоем токонепроводящего золота. Кабина экранирована в задней полусфере, и всё! Слушай, а давай я тебе своего человека вместо твоего штурмана-оператора дам. Мало ли?

Харебов посмотрел на напарника:

– Ты как?

– Индифферентно. Хотят лететь, пусть летят.

– Добро!

– Товарищ майор, – заорал матрос на связи, – команда!

Завыл сигнал, пошли «на открытие» створки ангара.

* * *

Наползал туман, застилающий краснеющий горизонт, поэтому стемнело рано и стремительно.

На юте снова ожил подъёмник, выдавливая наружу «камова», увешанного габаритными «чушками» на подвесках. Винтокрыл штатно взлетел и канул в темноту.

Поступила команда переложить руль, и крейсер покатился на новый курс, заметно кренясь на циркуляции.

Обязательно вырубили всё излучающее. Приёмники исправно ловили эфирное радиобормотание. Выделялся близостью остров Пасхи – судя по нарастанию темперамента переговоров, «погасить» чилийского разведчика всё-таки удалось.

Через полчаса (по расписанию) отработал «камов»-провокатор. До крейсера долетел эхо-импульс и опять наступила тишина. Относительная, естественно – радиоэфир трещал и булькал, закономерно насыщенный далёкими и близкими радиоточками.

На ходовом мостике полумрак, для удобства наблюдения за надводной обстановкой. Вахтенный офицер, делая записи в вахтенном журнале, не мудрствуя, подсвечивает себе тусклым светом экрана мобильника.

– Честно, я ожидал чего-то эдакого, – вполне себе разочарованно сказал вторпом.

– Во-первых, рано о чём-то судить, – едва уловимо пожал плечами Терентьев, – во-вторых, может, вообще наша уловка не сработала, и амеры нас по-прежнему отслеживают из космоса.