Одинокий отец познакомится

— Обычно я не прощаю лжи, непослушания и предательства. Ты лгала, но я простил. Ждать предательства я не намерен. Константин, подготовь ее.

Лорен не успела даже пискнуть, как была подхвачена на руки и перенесена в холодную комнату, освещенную двумя свечами. Прямо через стену!

Халат слетел с плеч, руки оказались связаны в запястьях и вздернуты вверх к свисающему с потолка крюку. Все это было проделано на такой скорости, что Лорен осознала что она почти висит, только когда Константин отошел к стене. Ей пришлось стать на носочки, но все равно тело было натянуто как струна. Сволочь!

— Гад! — прошипела она.

— Боль учит смирению, она может стать другом, стоит лишь принять ее, как часть себя. Смирение, покорность, доверие. Если ты хочешь выжить, тебе придется смирить гордыню и научиться доверять мне, девочка моя. Доверять во всем…

Марк вышел из густой тьмы и Лорен испугано вскрикнула. Перед ней, с плеткой в руках стоял не человек, это существо только напоминало дона Ортиса, но оно им не было, казалось, что некто надел маску с лицом герцога, но забыл придать этой маске эмоций. Ужас накрыл с головой, не давая дышать и мыслить.

— Вы… вы… вы будите меня пороть?

— Не мешало бы, — хмыкнул мужчина.

— Пожалуйста, не надо, — всхлипнула Лорен. Она не боялась боли, но это было так унизительно!

Дон протянул руку и Константин вложил в нее щетку для волос. Коричневую деревянную щетку. Которую она уже видела в руках герцога. Он будет шлепать ее щеткой? Лорен дернулась, но стало только больнее плечам. То, что притворялось герцогом подошло так близко, что она чувствовала его запах и это будило какие-то неясные чувства. Было больно рукам, страшно, но в тоже время мучительно сладко. Герцог склонился, вдыхая аромат ее волос, погладил кончиками пальцев плечи. Лорен подалась ему навстречу, но он только хмыкнул довольно и отстранился. Дон расплел косу и провел щеткой по волосам. По телу пробежала непроизвольная дрожь. Лорен старалась не дышать, чувствуя и возбуждение и желание огреть герцога чем-нибудь тяжелым… Да что с нею происходит?

— Девочка моя, — промурлыкал герцог на ухо. — Сегодня я не буду тебя пороть, но это последний раз.

— Почему вы называете меня девочка моя? — тихо спросила Лорен, боясь пошевелиться и запоздало вспоминая, что она опять нарушила правило.

— Потому что ты моя. Разве нет? Моя девочка… Скажи, что это не так?

— Вы правы, господин, я ваша.

Лорен вдруг с болезненной безысходностью поняла, что это так и есть, она игрушка, вещь, которая возомнила себя человеком равной этому холеному аристократу, расслабилась, поверила, забылась…

— Моя… знаешь, мне это начинает нравиться. — Дон заплел косу и задумчиво провел кончиками пальцев по щеке девушки. — Пока ты здесь, никто и никогда не должен прикасаться к твоим волосам. Это понятно? Никто и никогда.

— Да, господин.

— После того, как наказание закончится, Константин отведет тебя на светлую половину и расскажет, чем ты будешь заниматься.

Он стоял так близко что она ощущала его ледяное дыхание на коже, черные глаза сверкали в полутемной комнате как будто герцог смотрел на огонь. Но огня то не было! На нее смотрели жуткие нечеловеческие глаза. Да кто же ты такой, герцог Ортис!?

— Доверься нам, — голос дона тоже звучал не так как всегда — хрипло и низко. — И все обойдется.

– Сколько? — чужим мертвым голосом спросил дворецкий.

— Я думаю, для первого раза достаточно десяти минут, — герцог, если это был он, остановился и глядя на перепуганную Лорен тихо добавил: — Ты ведь поняла за что я тебя наказываю?

— За дерзость и непочтение.

Лорен старалась не смотреть в сторону мужчин. Не хотела видеть эти пугающие нечеловечески красивые безжизненные лица.

— Нет, девочка моя, за глупость и гордыню.

— У нас с вами разные представления о глупости, ваша светлость, — с горечью произнесла Лорен, понимая, что герцог прав. Она действительно вела себя как неуравновешенная истеричка. Даже не выслушала его предложения! А может он на самом деле не собирался ее оскорблять рабским ошейником? Может это и правда защита? Он до сих пор ведь не разу ей не солгал. Но от осознания этого было еще обиднее. — Вы меня еще накажите за то, что я вас ненавижу! — не удержалась она.

— А ты меня ненавидишь? — с тихим смехом поинтересовался герцог. — Так ли это?

С этими словами они с дворецким просто исчезли, потухли свечи, погружая комнату в беспросветную тьму наполненную тихими вздохами и скрежетом.

Лорен осталась наедине с холодным липким страхом.

Тишина и полная темнота напрягали больше, чем неудобная поза. Хотелось крикнуть, чтобы услышать хоть какой-то звук.

— Изверг, — прошептала Лорен.

— Сла-а-дкая…

Шепот прозвучал за спиной, девушка дернулась и замерла выгнув спину и вглядываясь в темноту.

— Глу-па-а-я…

Другой голос едва слышный и шелестящий, словно галька под ветром, раздался прямо возле уха.

— Кто здесь? — выкрикнула Лорен, вертя головой.

Сердце готово было выскочить из груди, оно так билось о ребра, что девушка начала задыхаться.

— Зач-ч-чем дер-рзил-ла хоз-зяину? Р-разбуд-дила д-демона. Дур-рочка.