Одинокий лыжник

Это было невероятно. Искренняя мальчишеская улыбка, Она была так неподдельна! Только глаза выдавали его. Серые, холодные глаза. Или мне так показалось? Он выражал такую радость, увидев меня. Но я вспомнил только о снежной лавине, обрушившейся на меня после того, как он сделал поворот «христиания».

—      Вам лучше знать, что случилось, — сухо пробормотал я. — Вы это сделали намеренно.

Он словно не слышал моих слов и продолжал:

— Я понял, что вы взяли слишком вправо, лишь когда увидел, что оказался на краю ледника. Я подождал несколько минут, вы не появились, и я начал тревожиться. Пошел было обратно по своим следам, но метров через пятьсот они уже были заметены снегом. Там много небольших ложбин. Я прошел по всем подряд. В конце концов решил, что вы упали, увидели, что мои следы занесло и решили добираться в одиночку. Тогда я отправился прямо в Карбонин и, узнав, что вы не появлялись, немедленно позвонил сюда, чтобы отсюда выслали поисковую группу, а сам с людьми, которых мне удалось собрать в Карбонине, пошел обратно к перевалу. Бог мой! — произнес он с виноватой улыбкой. — Никогда я не был так напуган! Конечно, это целиком моя вина. Мне следовало бы сообразить, что мои следы заметет и нужно держаться рядом с вами. Что же произошло? — спросил он.

Меня поколебало его самообладание.

Неужели вы действительно не знаете, что произошло? — со злостью бросил я. — Вот уж не думал, что у вас столько нахальства, Мэйн! Почему вы стали спускаться прямо по склону? Вы должны были сделать поворот «Христиания» внизу, чтобы не допустить снежной лавины. Вы ведь знали, что я не умею делать этого поворота!

—      Но я не делал «Христиании», — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Внизу был довольно приличный вираж, и я воспользовался им для пологого поворота. Это не представляло никакой трудности. Мне вовсе не пришлось делать «Христиании».

—      Ложь, — сказал я.

—      Повторяю, мне не нужно было совершать «Христиании». Вы так хорошо держитесь на лыжах, что я был уверен, что вы без труда спуститесь следом за мной.

—      Вы отлично знаете, что я не мог этого сделать. — Я немного успокоился.

—      Черт возьми! — воскликнул он. — Что вы хотите доказать!?

Несколько секунд я молча смотрел на него. Неужели я ошибся? Но лавина снега, обрушившаяся на меня... Картина отчетливо запечатлелась в моей памяти.

—      Позвольте задать вам один вопрос—

—      Слушаю.

—      Вы вступили в армию в сорок втором-году. Что произошло с вами после высадки в Италии?

Он казался удивленным.

—      Не понимаю, к чему вы ведете, Блэйр, — сказал он.

—      Я вступил в армию не в сорок втором, а в сороковом. В сорок третьем был направлен в Северную Африку, был командиром взвода зенитной артиллерии. Затем высадка в Салерно. Вскоре я попал в плен, сбежал, затем поступил на службу в ЮНРРА и был направлен в Грецию. Но какое все это имеет отношение к...

—      Забудем об этом, — перебил я, откинувшись на подушки. — Просто у меня пошаливают нервы, вот и все.

Он поднялся.

—      Во всяком случае, я рад, что с вами все в порядке. Я сделал все, что мог. Мне очень печально, что так случилось. Это была моя вина. Признаюсь. Но я искренне считал» что в конце этого спуска вам ничто не грозит.

—      Пусть это вас больше не беспокоит, — сказал я.

Когда он вышел, Джо поставил передо мной тарелку с яичницей.

—      К чему вы вели этот разговор, Нейль! — спросил он, когда я принялся за еду. — Зачем было расспрашивать его о военной службе?

— Затем, что мне сказали, будто он дезертир, — ответил я с набитым ртом. — Один из них лжец. Я хочу выяснить, кто именно.

—      Не понимаю, ничего не понимаю, — пробурчал Джо. — Мэйн приличный парень. Он сделал все, что мог. Позвонил, как только добрался до Карбонина. Я сам подходил к телефону. Он был очень встревожен. И тут же пошел в горы вместе с поисковой группой, которую собрал в Карбонине, и не возвращался до наступления темноты. Не его вина, что им не удалось найти вас.

Я пожал плечами и продолжал есть. Мое молчание раздражало Джо.

— Считаю, что вы чертовски несправедливы к нему, —      продолжал он. — Знаете, что вы сказали, когда пришли в сознание и я дал вам выпить коньяка? Вы сказали, что Мэйн хотел убить вас!

Я взглянул в его доброе лицо. Как он был уверен в окружающем его мире, который существовал только для того, чтобы он мог делать в нем свои фотографии!

—      Вы думаете, что это нервы?

—      Конечно, нервы, — убежденно произнес он. — Поверьте, этот парень сделал все, что было в его силах. Не его вина, что вы вляпались в рыхлый снег, а следы его лыж занесло. В горах все может случиться, особенно во время-снегопада. Проводник, который вас нес, рассказал мне несколько случаев, когда людей в горах заставала метель. А вы к тому же переоценили свои силы, забыв о том, что давно не вставали на лыжи.