Одинокий голубь

Капитан вышел на заднее крыльцо и смотрел на север, вдоль почтовой дороги, которая петляла между кустарниками и исчезала в направлении Сан-Антонио. Дорога какое-то расстояние шла прямо, а потом ныряла в первую впадину, и взгляд капитана был прикован к этому месту. Он, казалось, не расслышал слов Диша, хотя тот стоял почти рядом. Диш тоже вышел на крыльцо, чтобы взглянуть, что отвлекло Калла. Вдалеке на дороге он увидел приближающихся всадников, но они были еще довольно далеко, чтобы распознать, кто именно едет. Иногда волны горячего воздуха, поднимающегося с дороги, создавали такие колебания, что, казалось, едут не два всадника, а один. Калл прищурился, но не смог определить, кто они такие. Он смотрел пристально, не отрывая от них взгляда.

– Гас, пойди-ка сюда, – позвал он.

Август был занят подчисткой меда со своей тарелки помощью еще нескольких лепешек.

– Я ем, – объявил он, хотя это и так было очевидно.

– Смотри, кто едет, – сказал Калл довольно мягко, с точки зрения Диша.

– Если это Дитц, то я свои часы уже проверил, – заявил Август. – К тому же, уверен, что он не переоделся, а если я увижу, как торчат его черные колени из той старой тряпки, которую он считает штанами, то это может повредить моему пищеварению.

– Именно Дитц и едет, – проговорил Калл. – Но дело в том, что он не один.

– Что же, этот парень всегда хотел жениться, – заметил Август. – Наверное, он наконец встретил ту самую темнокожую леди, о которой я упоминал.

– Никакой леди он не встретил, – несколько раздраженно возразил Калл. – А встретил он нашего старого приятеля. Если не выйдешь и не взглянешь, я тебя силой вытащу.

Август все равно уже разделался с лепешками. Он пальцем подобрал последние капли меда, который не стал менее сладким от того, что он слизнул его с руки, а не съел вместе с лепешкой.

– Ньют, а ты знаешь, что мед – самая чистая еда в мире? – спросил он поднимаясь.

Ньюту пришлось выслушать уже достаточно назиданий на эту тему, чтобы перезабыть больше, чем нормальные люди вообще знали о меде. Он быстро сунул тарелку в мойку, потому что ему было любопытно узнать, кого же встретил Дитц.

– Да, сэр, я тоже люблю мед, – согласился он, чтобы скорее закончить разговор на эту тему.

Август пошел следом, лениво облизывая палец. Он взглянул на дорогу, чтобы понять, с чего это Калл так разволновался. Приближались два всадника. Тот, что слева, был определенно Дитц, на большом белом жеребце, которого они звали Уишбон[wish-bone-дужка(грудная кость птицы)]. Второй всадник сидел на гнедой лошади. Мгновение – и Гас узнал его. Всадник сидел на лошади несколько скособочившись. Такая манера была свойственна лишь одному человеку в мире. Август так удивился, что от волнения провел липкими пальцами по волосам.

– Черт бы меня побрал, Вудроу, – сказал он. – Это ведь Джейк Спун.

6

Когда Ньют услышал это имя, ему показалось, что его ударили, так много оно для него значило. Когда он был маленьким, а его мать еще жива, человек по имени Джейк Спун чаще других навещал ее. Сейчас Ньют уже начинал понимать, перебирая в памяти события минувших лет, что его мать была шлюхой, как Лорена, но это понимание не пачкало ничего, и меньше всего Джейка Спуна. Никто не был так добр ни к нему, ни к его матери, которую звали Мэгги. Джейк дарил ему леденцы и мелочь, первым посадил его на спокойную лошадь и дал покататься; он даже заказал у старика Джизуса, сапожника, первую пару сапог для мальчика. А однажды, когда Джейк выиграл в карты женское седло, он подарил его Ньюту и укоротил стремена ему по росту.

В то время в Лоунсам Дав еще не было порядка, а капитан Калл и Август еще работали рейнджерами и по обязанности патрулировали вдоль границы. Джейк Спун тоже был рейнджером, причем, с точки зрения Ньюта, самым блестящим. Он всегда имел при себе украшенный перламутром пистолет и ездил преимущественно на иноходцах – лучше для седалища, так он утверждал. К опасности, связанной с его профессией, он относился легко.

Но потом война на границе постепенно закончилась, и капитан, мистер Гас, Дитц, Джейк и Пи Ай перестали быть рейнджерами и создали компанию. Но оседлая жизнь не устраивала Джейка, и в один прекрасный день он исчез. Никто не удивился, хотя мать Ньюта настолько расстроилась, что порола его каждый раз, когда он спрашивал, скоро ли вернется Джейк. Порка вряд ли была вызвана проступками Ньюта, просто мать расстраивалась, что Джейк уехал.

Ньют перестал спрашивать о Джейке, но не забыл его. Не прошло и года, как его мать умерла от лихорадки. Капитан и Август приютили его, хотя вначале долго спорили по этому поводу. Первое время Ньют так тосковал по матери, что не обращал внимания на споры. Главным было то, что и мать, и Джейк оба ушли, и никакие споры их не вернут.