Одинокий голубь

– Как ты думаешь, мы успеем переправиться через реку, прежде чем нагрянет буря? – спросил он, но Дитц отрицательно покачал головой. До реки было еще несколько миль, а солнце уже садилось.

– Там крутая переправа, – сообщил Дитц. – Ночью опасно.

Ньют как раз подъехал, чтобы напиться, и первое, что он услышал, – сообщение о надвигающейся песчаной буре. Для него, как он думал, большой разницы это не составляло; он и так все время ехал в клубах песка. Ему приходилось прополаскивать рот шесть-семь раз, прежде чем он мог съесть тарелку бобов, не чувствуя на зубах песка.

Калл сомневался. Он как-то не рассчитывал на бурю здесь, в этих зарослях, да еще с необученным стадом. О стольком необходимо было подумать, что поначалу он не знал, с чего начать. Ему знакомо было это чувство еще со времен работы рейнджером. Иногда в сложной ситуации его мозг уставал от тяжелых дум. На некоторое время он отключался и приходил в себя, обнаруживая, что делает то, чего и не планировал. Он никогда не понимал, какой механизм заставляет его действовать, но что-то всегда срабатывало, и он обнаруживал, что действует, прежде чем соображал, что пора действовать.

Он уже ощущал, что ветер переменился. Погода выдалась тихой, но он чувствовал на щеке горячее дыхание с юга. Он пережил столько бурь в Лоунсам Дав, когда песок, крутясь, несся из Мексики так быстро, что его удары о кожу ощущались, как уколы. Чертова Сука нервничала и беспрестанно оглядывалась, хорошо понимая, что их ждет.

– Нас ожидает грязноватый закат, парни, – заметил Август.

И действительно, солнце уже едва было видно, только его края еще желтели, образуя ободок вокруг темного диска. На западе и юге тучи поднятого вверх песка напоминали коричневую завесу, хотя высоко над ней все еще сияли яркие вечерние звезды.

Боливар остановил фургон и принялся рыться в груде одеял, разыскивая свое серале.

– Пойди скажи Дишу и Соупи, чтобы остановили стадо, – велел Калл Ньюту. Парнишка обрадовался полученному заданию и отправился объезжать стадо. Пока скот вел себя спокойно, просто передвигался и пощипывал траву, если таковая попадалась. Диш расслабленно сидел в седле.

– Похоже, тебя повысили, – заметил он, когда Ньют подъехал поближе. – Или меня понизили.

– Буря идет, – сказал Ньют. – Капитан велел остановить скот.

Диш взглянул в небо и ослабил завязанный вокруг лица платок.

– Хотелось бы, чтобы эти проклятые бури приучи лись приходить днем, – ухмыльнулся он. – Не знаю почему, но стоит мне собраться вздремнуть, как они тут как тут.

Он с презрением относился к бурям, как и положено первоклассному работнику. Ньют пытался ему подражать, но у него плохо получалось. Он никогда еще не попадал в бурю ночью, да еще со стадом в несколько тысяч голов, и не ждал от этого ничего хорошего. Тут-то как раз все и началось. Не успел он подъехать к Соупи, как налетели тучи песка. Солнце исчезло внезапно, будто кто-то прикрыл его крышкой, и равнина погрузилась в сумерки за несколько минут.

– Бог ты мой, похоже, дело серьезное, – сказал Соупи, поправляя свой платок так, чтобы он закрывал нос, и поплотнее натягивая шляпу. Потеря шляпы при неожиданных порывах ветра оказалась куда более серьезной проблемой, чем Ньют мог предположить. Она вечно слетала, пугая лошадей и скот. Он был благодарен Дитцу за то, что тот приделал к его шляпе ремешок из сыромятной кожи, так что Ньют не рисковал опозориться и потерять ее в критический момент.

Ньют собирался вернуться к фургону, но буря не оставила ему на это времени. Пока Соупи поправлял платок, они увидели, как небольшие тучи песка несутся с юга в неясном свете через заросли карликового дуба. Эти маленькие тучки казались живыми, ударялись о мескитовые деревья и карликовые дубы, как бегущие волки, проскальзывали под коровьи животы и проносились над их спинами. Но за этими тучками следовал поток, только не воды, а песка. Ньют лишь разочек взглянул, чтобы определить направление, и его глаза тут же забило песком.