Одиночный Дозор

— Спасибо за помощь, — сказал Никита и перевел взгляд на ее подопечного. — Слепок ауры оборотня можешь мне передать?

Раненого дозорного качнуло от этого простого магического действа. Суровый водитель-перевертыш, который только-только помог ему подняться, что-то недовольно проворчал, обхватил парня волосатой ручищей за талию и повел прочь. Но слепок ауры Сурнин получил. Перед глазами встал нечеткий образ, едва просвечивавший сквозь легкие серебристые мазки медицинской магии, похожие на перистые облака. Это София… Неудивительно. Без ее участия парень не смог бы в сознание прийти, не то что осуществить ментальную передачу.

Никита мысленно очистил изображение, бережно сдув серебряную паутину, и всмотрелся в нечеткие лепестки ауры — оборотень как оборотень. Непонятно только, почему вокруг него сияет такая многоцветная радуга. Непосредственно перед трансформацией, особенно спонтанной, спровоцированной кем-то или чем-то, оборотень бывает похож на желто-багровую свечу. Он словно весь горит в огне, пожирающем все остальные цвета его ауры. Пламя охоты и голода захлестывает его с головой, полная луна сводит с ума. Ощущение собственной силы и вседозволенности рвет мозг — так Темный зверь стремится на свободу из человеческой оболочки. Темные целители утверждают, что во время неконтролируемой трансформации у молодых и неопытных оборотней случаются переломы и вывихи из-за перенапряжения скрученных мышц.

А Малявин, убивший человека и так жестоко ранивший Светлого Иного, судя по ауре, либо вовсе не собирался перекидываться, либо сделал это совершенно осмысленно.

«Хм-хм, не сменить ли мне облик?» — должен был спокойно и рассудительно спросить оборотень, имевший такую ауру, и заговорщически подмигнуть полной луне. А луна, между прочим, еще не полная!

Никита выскочил вслед за коллегами, которые только-только уложили раненого дозорного на переднее сиденье джипа.

— Подождите! — крикнул Сурнин. — Мне надо с ним поговорить.

— Ему плохо, Никита, — предупредила целительница, которая как раз усаживалась сзади слева.

— Я быстро, София! Как его зовут?

— Николай.

— Коля! Коля, скажи мне, кто на самом деле напал первым?

Раненый приоткрыл глаза.

— Темный… Почему… ты спрашиваешь?!

— Хорошо, я верю. Верю! Ты лежи. Давай я скажу, как было, а ты поправишь. Можешь отвечать мне только «да» или «нет». Малявин вошел в Сумрак, перекинулся, вырвался оттуда уже волком и напал на людей. Так?

— Да.

— Кроме Виктории Карминовой, никто не погиб. У Малявина был с ней роман?

— Нет…

— Коля, ты бросился ей на помощь, но оборотень оказался намного сильнее, чем ты думал?

— Да…

— Тогда почему ты еще жив?

— Никита, или как там тебя, ты чё, совсем охренел? — спросил водила с переднего сиденья.

— Я… Я не знаю… Он был… прямо надо мной… скалился… и ушел.

Парень вздрогнул, по лицу прошла судорога.

— Никита, — укоризненно сказала София, придвинулась к пострадавшему вплотную и сжала его виски руками.

Сурнин поднял голову:

— Какие у него еще повреждения на теле, кроме оторванной кисти? Есть еще что-то?

— Перелом грудины. Мы поехали! Николая как можно скорее надо доставить в госпиталь, — сухо подытожила Светлая волшебница. Даже ее терпение лопнуло.

— Спасибо, София. Выздоравливай, Коля!

Никита захлопнул дверь и заслонился рукой от грязного снежного крошева, полетевшего из-под колес джипа в его сторону. Грешно так думать про коллег, но Никите показалось, что не случайно.

Он отряхнулся, вошел в Сумрак и побрел обратно в съемочный павильон, ориентируясь по безобразным черным кляксам. Мир Иных курился Тьмой. Ведьмы, наводившие порядок, старались вовсю и качали из Сумрака энергию для заклинаний, распугивая миражи «Мосфильма».

Что тут можно найти в таких условиях? Если бы была хоть малейшая зацепка, Светлый перевертыш обязательно бы ее учуял. Вот интересно, поганый характер и Свет являются взаимоисключающими категориями или нет? Был бы этот Иной чуть доброжелательнее, может, и уровнем Силы дополнительным разжился бы…

Никита поймал себя на размышлениях, весьма далеких от поставленной задачи, и огляделся в сумеречном мире. Совсем рядом словно упал в воду морской якорь: чугунная кошка с длинными изогнутыми зубцами повисла в воздухе, раскинула крючья. Вокруг нее сгустился мрак, вся конструкция неожиданно сжалась в пульсирующий черный клубок, дернулась и стремительно истаяла. Ведьма, остававшаяся на реальном слое, зачерпнула Силу для своих священнодействий. Наверное, склеивала с помощью магии испорченную декорацию.