Одиннадцать видов одиночества

Надо сказать, к этому моменту было уже совершенно очевидно, что он не против. С непривычным, в глазах мисс Прайс, самозабвением мальчик принялся разворачивать бутерброд с копченой колбасой. Если бы кто-то из детей вошел в это мгновение в класс и увидел, как Винсент ест, это бы уже не имело большого значения, но никто не вошел, и это тоже было неплохо.

Мисс Прайс поудобнее устроилась на парте, закинула ногу на ногу. С изящной ножки, обтянутой чулком, почти соскользнула туфелька.

— Конечно, — продолжала она, — чтобы привыкнуть к новой обстановке, всегда нужно время. И конечно, новичку бывает непросто найти общий язык с новыми одноклассниками. Я хочу сказать, ты не должен расстраиваться, если ребята поначалу ведут себя грубовато. На самом деле им тоже хочется подружиться с тобой, они просто стесняются. Тут нужно немного времени и некоторые усилия — не только с их стороны, но и с твоей. Не слишком большие, конечно, но все же нужны. Вот например, эти доклады, которые мы слушаем по понедельникам: они помогают ребятам лучше узнать друг друга. Мы никого не заставляем выступать с докладом, просто те, кто хочет, могут выступить. Это только один из множества способов помочь окружающим понять, что ты за человек. Есть и много других путей. Главное — не забывать, что дружба — самая естественная вещь в мире. У тебя будет столько друзей, сколько ты пожелаешь, — это лишь вопрос времени. А пока что, я надеюсь, Винсент, ты будешь считать своим другом меня. Можешь обращаться ко мне за любым советом или за чем угодно. Договорились?

Мальчик кивнул и проглотил кусок бутерброда.

— Вот и хорошо. — Она встала и огладила юбку, прикрывавшую узкие бедра. — Теперь я пойду, а то не успею пообедать. Но я очень рада, Винсент, что мы с тобой поболтали, — надеюсь, не в последний раз.

Очень удачно сложилось, что она встала именно в этот момент, потому что, если бы она просидела на парте еще хотя бы минуту, Винсент Сабелла обхватил бы ее руками за талию и уткнулся бы лицом в теплую серую фланель на ее колене, а такое поведение может смутить даже самого преданного своему делу, самого творческого учителя.

В понедельник утром, когда пришло время докладов, мисс Прайс больше всех поразилась, увидев, как грязная рука Винсента Сабеллы взмыла в воздух едва ли не раньше остальных и едва ли не с самым большим нетерпением. У учительницы мелькнула мысль, что на всякий случай первым следует вызвать кого-нибудь другого, но потом, опасаясь задеть чувства новичка, проговорила:

— Давай, Винсент, — изо всех сил стараясь изобразить непринужденность.

Когда он шел по проходу между рядами парт, его сопровождало приглушенное хихиканье одноклассников. Тем не менее он уверенным шагом подошел к доске и обернулся к слушателям. Вид у него был даже слишком уверенный. Осанка и блеск в глазах выдавали его истинное состояние: мальчик нервничал страшно.

— В субботу я поглядел этот фильм, — объявил он.

— Винсент! Посмотрел, — осторожно поправила мисс Прайс.

— Ну я и говорю, — согласился он. — Поглядел фильм. «Доктор Жуткий и мистер Хайд».

Класс взорвался диким, восторженным хохотом, и целый хор голосов поправил:

— Доктор Джекилл!

Винсент не мог перекричать поднявшийся гомон. Мисс Прайс в гневе вскочила со стула.

— Это совершенно естественная оговорка! — заявила она. — Почему вы ведете себя так грубо? Продолжай, Винсент, и прости, что тебя так глупо перебили.

Смех утих, но дети продолжали насмешливо покачивать головами. Разумеется, это вовсе не была естественная оговорка: она доказывала, во-первых, что он безнадежный дурак, а во-вторых — что он врет.

— Я это и имел в виду, — продолжал Винсент. — «Доктор Шакал и мистер Хайд». Перепутал немного. В общем, видел я, как у него стали лезть зубы изо рта и прочее, мне очень понравилось. А в воскресенье мамаша с батей прикатили за мной на своей тачке. На «бьюике». Батя и говорит: «Винни, хошь прокатиться?» А я говорю: «Еще бы, куда поедем?» А он говорит: «Куда хошь». Ну я и говорю: «Покатили за город, подальше. Давай найдем большую дорогу и по ней погоним». Вот мы поехали — миль на пятьдесят-шестьдесят — и покатили по длинной дороге. Вот мы катим, а нам на хвост садится коп. И батя говорит: «Не боись, стряхнем» — и жмет на газ. Прикиньте? Мамаша всполошилась, а батя говорит: «Не волнуйся, дорогая». А сам пытается свернуть, прикиньте, — ну, чтобы соскочить с трассы и сбросить копа с хвоста. Но только он повернул, а коп открыл дверцу — и давай палить из пушки. Представляете?

К этому моменту те немногие из одноклассников, кто еще был в силах смотреть на новичка, делали это, склонив голову набок и приоткрыв рот: так смотрят на сломанную руку или на циркового уродца.