Один в поле...

Так что воспринимать меня за старшего ей не позволяет воспитание. Она и за ровню-то меня не хочет воспринимать.

Но тут выходит на сцену другая грань характера. Девочка — явно спортсменка. Баскетбол, волейбол… Не знаю что именно. Но спортсменка точно. Видно это по всему — и по одежде, по фигуре, по манере двигаться, по осанке, по чистому, без малейшего намека на косметику, лицу, по отсутствию сережек и колец…

Я знал несколько спортсменов ещё по той жизни. И меня всегда поражало их преображение. На площадке они словно оживают. Становятся восхитительно ловкими и быстрыми. А вот вне ее… Какая-то угловатость в движениях, порывистость, даже некоторая бытовая неприспособленность… Тренер договорится о гостинице, скажет что делать и чем питаться… Конечно, все очень индивидуально, но мне встречались такие вот.

Вот эти две грани характера, одинаково сильные и боролись сейчас в ней. Вроде, ей бы и хотелось свалить заботу о самой себе на кого-нибудь другого, как ей привычнее, вот только на кого? Вот на это очкастое недоразумение? Ох-хо-хох, что делать-то дальше?

Я же, лукаво прищурившись, со снисходительной улыбкой взрослого наблюдал за ее терзаниями, совершенно не собираясь ей помогать. Пускай сама решает, чего она хочет больше.

— Да так, — с наигранно независимым видом наконец заявляет она, видимо придя к какому-то решению, — просто посмотреть как тут у вас люди живут…

Я не отвечая просто с легкой скептической полуулыбкой слушал ее слова. Ну да, ну да… «Гордая и независимая, ага.» И Эльба под моим взглядом явно начинает нервничать. В принципе, можно конечно вот так одним взглядом её на место поставить, я прям чувствую, что у меня получится это, но зачем совсем уж пережимать? Итак уже запинаться начинает в предложениях. Надо бы как-то разрядить нарастающее напряжение. Пошутить как-то.

— Ну шо? — хриплым Джигарханяновским голосом волка из мультика спрашиваю у нее. — Выгнали?

— Кого выгнали? — Вспыхивает девушка. — Никто меня не выгонял! Я сама ушла… — тут она внезапно замолкает и начинает густо краснеть. Ну да. Проболталась. Хотя и так было ясно, что беженка откуда-то.

— Рассказывай, — устало и чуточку разочарованно вздыхаю я. Блин, ну что за поколение? Ведь не узнала фразу же! Я понимаю, что фильм может какой не видела, но мультфильм-то, я думал, узнает… Ан нет. Мимо.

— Что рассказывать? — воинственно встопорщилась она, понимая, что упускает инициативу в разговоре.

— Ну для начала откуда ты "сама ушла"?

— А твое какое дело? — продолжает нарываться спортсменка.

— Милая леди, — обманчиво мягким голосом, но со стальными нотками внутри отвечаю ей. — Это — моя территория. И я хочу знать кто и зачем пришел сюда. Мне кажется это естественным. И если вы не желаете со мной говорить, то вы напрасно сюда пришли, — блин, ну как всегда, когда начинаю заводиться перехожу на Вы с малознакомыми людьми. Надо успокоиться.

— Ну из Левашово я, — надувается девочка, — доволен?

— Тоже из Левашово, — оживляется помалкивающий до поры Рыжик. — а мы тут вчера…

— Молчать! — резко рявкаю я на него. Блин, ну что за придурок? Давай расскажи незнакомой девке всё что мы вчера делали. Ещё бы прямо к Герцогу бы пошел рассказал. Чтоб уж наверняка. Балбес! Ну балбес…

— И что там в Левашово? — светским голосом спрашиваю у Эльбы, повернувшись к ней от обидевшегося, но, по крайней мере, замолчавшего Антона.

— Там жопа, — враз поскучневшим голосом отвечает девушка.

— А поподробней, пожалуйста, — до отвращения вежливым голосом настаиваю я.

— Ну там парни… Банда целая…

— Угу. Герцог, — поддакиваю я, видя, что она банально не знает с чего начать.

— Ну да, Герцог, — чуточку оживает она, — но не только. У Герцога только парни, малолетки в основном. Несколько нормальных только…

— Девятеро, — уточняю я.

— Ну-у-у… Может быть. Но я к тому, что в поселке не только они. Там еще и полно девочек.

— И сколько? Примерно хотя бы.

— Ну-у-у… Наверное столько же сколько и парней. Только, если все парни под Герцогом, то девчонки все сами по себе… Ну, то есть, маленькими группками.

— Ага. «Мамашки» например, — опять поддакиваю я подталкивая ее к откровениям.

— Ну да… Но не только! Мамашек там не больше десятка. Они сами ещё дети все. Только Ленка одна из них постарше. А еще есть те кто к Герцогу и его дружкам липнут. Ляля и другие. А еще есть просто группки девчонок. Где трое-четверо, где семь-восемь.

— Я понял, — терпеливо покивал я головой, — девочки, в отличии от мальчиков, не смогли объединиться и живут маленькими группками. Это понятно. Дальше.

— Ну-у-у… До позавчера мы, более-менее, мирно сосуществовали. Но вчерашней ночью несколько парней Герцога ворвались к одной из таких групп и… Ну-у-у… В общем — они там всех изнасиловали. Там девочки-то были маленькие все. Лет по 12–13… А они… их…

— Тихо, тихо… Успокойся. Дальше-то что было?

— Дальше? А дальше одна из девочек повесилась. А еще двое сбежали. А остальные пошли жаловаться Герцогу.

— И что Герцог? — всерьез заинтересовался я

— Он… Сказал, что ничего страшного. Мол девки только для этого и нужны.