Один в море воин

Выжать из американцев кое-что полезное Тиграну в самом деле удалось. После первого допроса с ним разговаривал еще только один американец, постарше и явно посерьезнее первого. Он проверил, знает ли Тигран русский язык, поговорил с ним об Армении и Советском Союзе и, видимо, убедившись, что в основном спасенный не врет, оставил его в покое, предварительно сообщив, что на берег его высадят в Кувейте. Тигран сумел выпросить у янки официальный документ, дающий ему статус беженца, и даже немного денег. В общем, на то, чтобы прожить в Кувейте первые несколько дней, должно было хватить. А уж там он не пропадет. Нет в мире, а уж тем более на Востоке, такой страны, где армян бы не было. Найдет соотечественников, они ему в помощи не откажут, и в Ливан, к брату.

Так Тигран Митонасян и поступил. В Кувейте его следы затерялись, хотя американцы потом, немного разобравшись в обстоятельствах случившегося, и искали его. Впрочем, не слишком усердно. Дел на Ближнем Востоке у янки в это время и без того хватало.

3

Сергей Павлов, известный всему российскому Северному флоту под прозвищем Полундра, подводный спецназовец, подошел к причалу. Несмотря на то что здесь, в заполярном городке, он служил уже несколько лет и все его знали в лицо, часовой, стоявший у железных ворот, ведущих на территорию причала, потребовал у него пропуск и бдительно изучал его секунд тридцать.

– Да не шпион, не шпион, чем хочешь клянусь, – усмехнулся Полундра. – Хватит, Лешка, из себя Карацупу разыгрывать.

– Может, ты и не шпион, – не вполне официальным, но серьезным голосом отозвался часовой, но порядок должен быть.

– У меня тоже документы проверять будешь? – раздался из-за спины Полундры голос, знакомый обоим морякам.

– Здравия желаю, товарищ адмирал! – хором рявкнули оба офицера.

– Вольно! – махнул рукой адмирал Петр Николаевич Сорокин.

Он был одним из немногих по-настоящему уважаемых российских адмиралов. Одним из тех, кто получил адмиральские погоны честно, пройдя все до единой ступеньки служебной лестницы. Поэтому и отношение на флоте к нему было особое, как к примеру для подражания. Его можно было смело назвать образцом русского морского офицера, честью и гордостью флота. Сорокин об этом знал и отношение это ценил. Впрочем, это не значило, что он за популярностью гнался. Вот чего не было, того не было. Бывал адмирал и суров, бывал и жесток. Особенно к тем, кто, по его мнению, позорил высокое звание российского офицера. Поблажек он никогда никому не давал и впредь давать не собирался. И любимчиков у него сроду не бывало. Правда, поговаривали последние годы некоторые штабисты, что появился у адмирала все-таки любимчик – Сергей Павлов. Сорокин, услышав это однажды, спокойно вытащил из кобуры пистолет и заявил: «Тогда это тоже мой любимчик. На него я, как и на Павлова, всегда могу положиться, и он меня еще ни разу не подводил». Что характерно, ствол второго «любимчика» адмирала был при этом направлен на излишне болтливого штабиста. А о том, что табельное оружие у Сорокина всегда заряжено, знали все. Так что побледнел сплетник, извинился и удалился по-английски, не прощаясь. Очень характерный был эпизод, прекрасно демонстрирующий характер адмирала.

– Ну так что, доставать удостоверение? Или так пропустишь? – спросил Сорокин, шагая к часовому.

– Товарищ адмирал… Порядок есть порядок. Покажите удостоверение.

– Да ты что, лейтенант, с ума съехал?! Уж меня-то можешь и так пропустить!

– Товарищ адмирал, – рука часового легла на автомат, – я вас убедительно прошу, предъявите удостоверение!

– Совсем офонарел! – Адмирал сунул руку в карман, порылся в нем. – Нету! Забыл, не иначе! Ну-ка, пусти, хватит комедию ломать! – Он шагнул вперед.

Часовой решительно заступил ему путь, автомат теперь был направлен на адмирала.

– Да ты что… Сергей! – Сорокин обернулся к Павлову. Но в руках Полундры уже был пистолет. На прицел он пока адмирала не взял, но взгляд у спецназовца был суровый.

– Ну, черти! – покачал головой адмирал. – Ладно, поеду за удостоверением.

– Простите, товарищ адмирал, но вам придется подождать, пока я не вызову старшего начальника караула, – решительно заявил лейтенант.

– Все, уели старика, – Сорокин вытащил из кармана красные корочки. – Читай! Все честно, Петр Николаевич Сорокин, Северный флот, а никакой не Джон Смит из ЦРУ. Теперь веришь?

Часовой, не опуская автомата, изучил удостоверение адмирала. Причем не менее тщательно, чем у Полундры. И только потом опустил оружие, отдал честь и посторонился.

– Извините, товарищ адмирал. Служба!

– Да понимаю, понимаю, молодец! – хмыкнул адмирал. – Все правильно ты делаешь. Интересно вот только, а если бы сюда не я, а Самсонов подошел без удостоверения, тогда бы ты что делал?

Адмирал Самсонов славился на весь городок своим крайне склочным характером, мстительностью и злопамятностью.

– То же самое, – решительно ответил часовой.

– Верю, – теперь уже совершенно серьезным голосом ответил Сорокин. – Вот теперь действительно молодец!