Один темный трон (ЛП)

Он потянулся к лампе, зажёг её и посмотрел вниз. Но когда пальцы отыскали узел, ему не хотелось делать этого. А вдруг он рядом с дном? Увидит их всех? Мёртвые королевы — груды костей и оборванных чёрных платьев, пустые глазницы и челюсти…

Или Катари, его Катари, гниющая там, куда он её бросил, царапины на камнях, то, что заняло её место…

Нет. Глупости. Фантазия.

Он зажёг лампу.

Он изо всех сил пытался засветить что-то. Оранжевое пламя коснулось одежды, верёвки, камня. Он осторожно отвязал лампу, посмотрел под ноги.

Ничего. Ни костей, ни дна скалы, просто пустота, и чудо, что он спустился так далеко. Верёвки, которой хватило бы до дна, не поднять его коню. Он может просто бросить лампу и увидеть, когда она приземлится.

Прежде чем он разжал руку, что-то царапнуло скалу. Звук был близким, но негромким, и он ничего не думал.

Ящерица. Или естественное смещение земли.

Волосы трепал ветерок. Он коснулся лба, утирая холодный пот.

— Кто здесь?

Глупый вопрос, и никто не ответил. Но Пьетр будто видел зубы улыбки в темноте.

Он махнул лампой, и вдалеке застучали кости.

— Это невозможно! — закричал он вопреки собственной сдержанности. — Здесь ничего нет!

Но все знали, что Пропасть была большим, чем просто дыра в земле. Кто знает, что случилось с королевами в темноте? В сердце острова, где всегда открыты глаза Богини? Кто знает, во что она превратила этих королев…

— Что ты сделала с ней? Что ты сделала с моей Катариной?

При одном лишь упоминании её имени воздух нагрелся. Катарина была одной из них, из погибших. Здесь столетние сёстры слушали её беды и укачивали на костистых руках.

Но это была ложь. Они не помогли ей. Они получили её и схватили.

— Кто ты? — закричал он, но он уже знал, и королевы, что жили в Пропасти, не утруждали себя. От них осталось что-то уродливее костей и серой кожи. Сокрушённые надежды, ими вонял воздух.

Пьетр схватился за верёвку. Он должен вернуться к Катарине.

— Это моя вина, — прошептал он и швырнул лампу, освобождая руку. Свет, пролетая во мраке, осветил лицо, и он на миг не сдержал вскрик, а пустые глаза застыли в темноте. Пьетр поднимался так быстро, как только мог, и только после того, когда костяная кисть сжалась на его лодыжке, он понял, что Катарина — королева, и хотя она смогла пережить Пропасть, ему, пожалуй, не суждено.

Индрид-Даун

Громадная круглая арена Индрид-Дауна красовалась на окраине города, посреди большого поля, и её легко было найти. Для Джулс и Арсинои было достаточно просто забраться туда и встретить Караф и Мадригал в темноте, на юге, у строительных материалов.

— Как думаешь, нас видели? — воскликнула Арсиноя.

— Тише! — Джулс вперила взгляд в темноту, выискивая любые признаки движения.

— Не бойся, — промолвила Мадригал, и девушки подпрыгнули на месте. — Стражи мало, и они высоко либо в комнатах. Пойдёмте, отведу вас к Караф.

Они прошли под лесами, и Арсиноя с удивлением посмотрела на громадность и грандиозность арены, что становилась негодной. Часть северной стены и вовсе рухнула, всё покрывалось трещинами, выбитыми ветрами и дождём.

— Где тётя Караф? — спросила Джулс.

— Чуть ниже за дополнительными рядами, рядом с выходом на соревновательную площадку. Хорошее место.

Джулс что-то почувствовала и замерла — Арсиноя врезалась в её спину, а Камдэн спрыгнула к ним и замурлыкала.

— Проклятье! — Арсиноя сплюнула мех. — Я думала, её заперли в конюшне.

— А ты попробуй сделать это, — Караф прислонилась к строительным лесам, скрестив руки на груди. — В любом случае, лучше скрыть её под покровом ночи, завтра пришлось бы запихивать в повозку.

Арсиноя осмотрела укрытие и устроилась на досках.

— А почему тут? — спросила она. — С запада было бы видней…

— Потому и здесь, — ответила Джулс. — Никто не выберет самые плохие места.

Арсиноя запрокинула голову назад. Завтра арена будет переполнена, и тут соберётся море людей.

— Надеюсь, они не провалятся…

— А я надеюсь, что Джулс сумеет сделать то, о чём говорит, — Мадригал посмотрела на Арену и вздохнула. — Не надо было связывать. Если б все эти годы ты развивала своё мастерство, было б проще.

Арсиноя не проронила ни слова, но видела, как Караф сжала зубы. Проклятье Войны, может быть, свело бы Джулс с ума. И связь, возможно, единственное, что держало её.

— Если ты не сможешь, — промолвила Арсиноя, — или не хочешь, мы придумаем…

— Нет, — отрезала Джулс. — Могу. Я могу направлять отравленное оружие Катарины достаточно долго, чтобы Мирабелла убила её. Это была моя идея, так нас точно не поймают, и нельзя менять планы.

Арсиноя чувствовала, как всё сжалось от нервов. Нет времени менять планы. Ночь надвигалась. Джулс нечасто пользовалась даром Войны, но сейчас это имело громадное значение. И Мирабелла так сильна, всё закончится после первой же вспышки!

Хайбёрн

Мирабелла сняла бальное платье и задрожала.

— Знобит…

— Тут, Мира, — Элизабет стянула покрывало с кроватью и здоровой рукой обняла Мирабеллу. — Так лучше?

— Да, — но одеяло казалось снежным, а не пуховым, и кожу кололо. Она вздохнула, и тоже было больно.