Один раз в миллениум

— Не знаю, — покраснела Оля. — Он что-то спросил, а она ответила.

— Больше никто с ней не говорил?

— Никто.

— И ты ничего не заметила? Как она уходила отсюда?

— Нет, — ответила Оля. — Потом мы с Трошкиным ее искали.

— До свидания, — сухо произнес Халупович и только потом торопливо добавил: — У вас нет вопросов?

Оксана Григорьевна молчала. Очевидно, свои вопросы она уже успела задать. Но Дронго неожиданно спросила.

— Вы давно здесь работаете?

— Полтора года, — ответила Оля.

— Вы не почувствовали, что девочка уже знает, что случилось с ее бабушкой? Может быть, сегодня утром она была встревожена сильнее, чем вчера?

— Нет. Я ничего не заметила.

— Спасибо, Оля. У меня больше нет вопросов.

— Я могу идти?

Халупович кивнул. Оля вышла из кабинета. В этот момент раздался телефонный звонок. Эдуард Леонидович, недовольно поморщившись, достал свой мобильный телефон. Взглянул на номер позвонившего и поднес аппарат к голове.

— Эдуард Леонидович, — услышал он быстрый говорок Трошкина, — я уже забрал Элгу Арнольдовну и сейчас еду за следующей. Вместе привезти их или по одной?

— Идиот, — сквозь зубы пробормотал Халупович — Вместе, — сказал он и отключил аппарат.

Глава десятая

Нина принесла кофе и чай. Напряжение усилилось, когда Шальнев сообщил, что они обыскали все здание, проверили все комнаты и склады, даже заглянули в холодильники на кухне. Девочки нигде не было. Сейчас сотрудники охраны обследовали каждый угол на пятом этаже, бесцеремонно врываясь в комнаты сотрудников института, чем вызывали у них естественное негодование, так как они ничего не знали о случившемся.

Халупович мрачнел все больше. На его состояние не повлияло даже известие о том, что приехал Трошкин с двумя женщинами. Халупович сидел в своем кабинете, когда дверь открылась и в комнату вошли Элга Руммо и Фариза Мамаджанова. Дронго поднялся, скрывая невольную улыбку. Нужно было видеть, с каким вниманием рассматривала Оксана Григорьевна прибывших, уже зная, кто именно приедет. В свою очередь, женщины также внимательно смотрели на незнакомку. Элга была спокойна. Ее вообще забавляла сама ситуация — любвеобильный Эдик Халупович и его женщины. Фариза, как восточная женщина, была более сдержана в проявлении чувств. Однако и она с интересом оглядела кабинет Халуповича и присутствующих.

— Садитесь, — пригласил всех, поднимаясь со своего кресла, Халупович.

Элга была в костюме, не скрывавшем прелести ее округлых форм. На ней были сапожки и темно-красный шарф, вносивший приятное добавление к ее темно - коричневому костюму. На Фаризе был брючный костюм, подчеркивающий стройность ее фигуры. Костюм был недорогой, но выглядел подчеркнуто элегантно.

Обе прибывшие сели за стол рядом с Оксаной Григорьевной, словно подчеркивая официальный характер своего визита. Элга невольно улыбнулась, взглянув на «подруг» своего бывшего возлюбленного.

— Извините, что заставил вас сюда приехать, — пробормотал Халупович, пересаживаясь за стол напротив женщин. Дронго подсел к нему, и оказалось, что они сидят вдвоем напротив трех женщин.

«У него хороший вкус», — в который раз подумал Дронго, глядя на сидящих перед ним женщин. Каждая была по-своему красива, и эта сохранившаяся красота лишь подчеркивалась прожитыми годами. К тому же женщины были относительно молоды, каждой было около сорока. Разные типы женщин. Хотя было у них и нечто общее. Красивые глаза. У всех троих были удивительные глаза. Хотя кто знает, какими были эти глаза много лет назад.

— Я не такой представлял себе нашу встречу, — признался Халупович. — Думал, что мы отпразднуем ее в ресторане. Простите, что я вас потревожил. Много лет назад в Таллинне я встретил молодую Элгу Руммо и влюбился в ее задорный, открытый, веселый характер. В ее очаровательный эстонский акцент…

Элга улыбнулась. Ей были приятны его комплименты.

— Через некоторое время уже в другом городе, на Урале, я встретил Фаризу Мамаджанову, и меня поразили ее спокойствие, мягкость и нежность в сочетании с восточной мудростью…

Фариза тоже чуть улыбнулась, но опасливо посмотрела по сторонам. Ей не очень-то хотелось разглашать свои прежние отношения с хозяином кабинета.

— И, наконец, в Киеве я увидел Оксану, — он говорил, глядя ей в глаза. — Мне тогда казалось, что я сойду с ума. Ты была такой страстной, непосредственной, темпераментной…

— Я осталась такой же, — перебила его Оксана Григорьевна, — а вот ты изменился.

— Учитывая, что мир отмечает конец второго тысячелетия и начало нового миллениума, я захотел по - своему отметить эту дату, — признался Эдуард Леонидович. — Я решил пригласить вас — женщин, которые были когда-то мне близки… очень близки, чтобы вместе вспомнить о самых приятных днях ушедшего века. О лучших днях. А получилось так нелепо…

— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Элга. — Разве еще ничего не выяснилось?