Она осыпала чертову машину ударами, потому что не могла осыпать ударами Марти. Била руками и ногами, ни на что не обращая внимания, всхлипывая от ярости; натужное дыхание громко отдавалось в ушах. А когда Марти оттащил ее от машины и крепко схватил за руки, Джесс на мгновение испугалась, что мир сошел с ума, что ее жизнь окончательно вышла из-под контроля, и заглянула в глаза Марти, глаза труса, и в ее голове раздался оглушительный гул. Ей хотелось размазать…
– Джесс! – Мистер Николс обхватил ее за талию и потащил прочь.
– Уберите руки!
– Дети смотрят. Идемте. – Он положил руку ей на плечо.
Она не могла дышать. Из груди рвался стон. Она позволила оттащить себя на несколько шагов. Марти что-то кричал, но она не слышала из-за шума в голове.
– Идемте… Идемте.
Дети. Она посмотрела на машину и увидела лицо Танзи с широко распахнутыми от потрясения глазами и неподвижный черный силуэт Никки за ее спиной. Она посмотрела в другую сторону, на роскошный дом, из окна гостиной которого выглядывали два маленьких бледных личика, за которыми стояла их мать. Увидев, что Джесс смотрит, она опустила штору.
– Ты рехнулась! – вопил Марти, глядя на помятые бока машины. – Совсем рехнулась, твою мать!
Джесс начала дрожать. Мистер Николс обнял ее и повлек к машине.
– Забирайтесь. – Он закрыл дверцу, как только Джесс села на пассажирское место. Марти медленно шел к ним по дорожке, его прежняя развязность внезапно стала заметна, когда Джесс оказалась не права. Она думала, что Марти собирается устроить драку, но в пятнадцати футах он всмотрелся в машину, слегка наклонился, словно чтобы проверить, и Джесс услышала, как за спиной открывается дверца, Танзи выскакивает и бежит к отцу.
– Папа! – завопила она, и он подхватил ее на руки, и Джесс окончательно перестала понимать свои чувства.
Она не знала, как долго сидела и смотрела себе под ноги. Она не могла думать. Не могла чувствовать. Она слышала гул голосов на дорожке, и в какой-то момент Никки коснулся ее плеча.
– Мне очень жаль. – Его голос надломился.
Джесс потянулась назад и крепко сжала его руку.
– Это. Не. Твоя. Вина, – прошептала она.
Дверца наконец открылась, и мистер Николс сунул голову в машину. Его лицо было мокрым, с воротника стекали капли дождя.
– Все в порядке. Танзи останется здесь на пару часов.
Джесс уставилась на него, внезапно встревожившись.
– Ну нет, – начала она. – Он ее не получит. Только не после того, что он…
– Джесс, это не ваше с ним личное дело.
Джесс повернулась к дому. Передняя дверь была приоткрыта. Танзи уже была внутри.
– Но она не может остаться здесь. Только не с ними…
Мистер Николс забрался на водительское сиденье, наклонился и взял Джесс за руку. Его ладонь была ледяной и мокрой.
– Танзи нужно повидаться со своим папой. – Он говорил с ней, как с трудным ребенком. – У нее был тяжелый день, и она попросила разрешения немного побыть с ним. Джесс, если это и правда его новая жизнь, Танзи обязательно должна быть ее частью.
– Но это…
– Нечестно. Я знаю.
Они сидели втроем и смотрели на ярко освещенный домик. Ее дочь сейчас там. С новой семьей Марти. Казалось, сердце Джесс вырвали из груди.
Она не сводила глаз с окна.
– А если она передумает? Она останется совсем одна. И мы их не знаем. Я не знаю эту женщину. Она может оказаться…
– Танзи со своим папой. У нее все будет хорошо.
Джесс смотрела на мистера Николса. Его лицо было сочувственным. Но голос – странно твердым.
– Почему вы на его стороне? – прошептала она.
– Я не на его стороне. – Он сжал ее пальцы. – Давайте поищем, где перекусить. Мы вернемся через пару часов. Далеко уезжать не будем и сможем вернуться в любой момент, если потребуется.
– Нет. Я остаюсь, – раздался голос сзади. – Я остаюсь с ней. Чтобы она не была совсем одна.
Джесс обернулась. Никки смотрел в окно.
– Ты уверен?
– Со мной все будет в порядке. – Его лицо ничего не выражало. – Неважно. Мне даже интересно выслушать его объяснения.
Мистер Николс проводил Никки до передней двери. Джесс смотрела на пасынка, на его длинные тощие ноги в обтягивающих черных джинсах, на то, как недоверчиво и неловко он стоял, когда дверь отворилась, чтобы впустить его. Блондинка попыталась ему улыбнуться и украдкой посмотрела на машину. Боится, наверное, рассеянно предположила Джесс. Дверь за ними захлопнулась. Джесс закрыла глаза, не желая видеть детей в чужом доме. Не желая представлять, что происходит за дверью.
А затем мистер Николс сел в машину в облаке холодного воздуха.
– Поехали, – сказал он. – Все в порядке. Не успеете оглянуться, как мы вернемся.
Они сидели в придорожном кафе. Есть Джесс не могла. Она пила кофе, больше не опасаясь, что не сможет уснуть. Мистер Николс купил бутерброд и просто сидел напротив. Она сомневалась, знает ли он, что сказать. Два часа, твердила она себе. Два часа, и я получу их обратно. Ей просто хотелось вернуться домой. Хотелось сидеть в машине с детьми и ехать прочь. Прочь от Марти и его вранья, от его новой подружки и фальшивой семьи. Все остальное ее не беспокоило. Она следила, как стрелки часов ходят по кругу. Кофе стыл. Каждая минута казалась вечностью.