Но Танзи совсем не умела лгать и в тот же миг поняла, что Фишер знает, что она лжет.
Он сделал два шага к ней:
– Скажи ему, что я его достану, наглую тварь. Он считает себя самым умным. Скажи ему, что я ему в реале профиль начищу.
Второй Фишер, двоюродный брат Джейсона, имени которого Танзи никак не могла запомнить, что-то пробормотал ему на ухо. Все вышли из машины и медленно направились к Танзи.
– Вот что, – сказал Джейсон Фишер. – Твоему брату надо кое-что уяснить. Он испортил кое-что мое – мы испортим кое-что его.
Он вздернул подбородок и шумно сплюнул на мостовую. Плевок лежал перед Танзи большим зеленым слизняком. Девочка помедлила, не желая на него наступать.
Им заметно, с каким трудом она дышит?
– Садись в машину.
– Что?
– Садись в машину, сучка.
– Нет! – попятилась Танзи. Она оглянулась в надежде, что кто-нибудь идет по дороге. Ее сердце колотилось о ребра, словно птица в клетке.
– Садись в чертову машину, Костанза. – Он произнес ее имя с отвращением.
Ей хотелось убежать, но она очень плохо бегала – неуклюже выбрасывала ноги в стороны – и знала, что ее поймают. Ей хотелось перебежать через дорогу и вернуться домой, но она знала, что, как только побежит, ее сцапают. И тогда ей на плечо опустилась рука.
– Гляньте на ее волосы!
– Хочешь нравиться мальчикам, Четырехглазая?
– Каким мальчикам, парни? Вы только посмотрите на нее.
– Да она намазала губы, маленькая шлюшка! Правда, лучше не стало.
– На лицо можно и не смотреть.
Парни загоготали. Собственный голос показался Танзи чужим.
– Просто оставьте меня в покое. Никки ничего не делал. Мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое.
– «Мы просто хотим, чтобы нас оставили в покое», – передразнили они.
Фишер шагнул ближе и понизил голос:
– А ну садись в чертову машину, Костанза!
– Оставьте меня в покое!
Он начал хватать ее за одежду. Паника накатила ледяной волной, сжала горло, вдавила сердце в ребра. Танзи пыталась оттолкнуть его. Наверное, она кричала, но никто не пришел на помощь. Двое парней схватили ее за руки и потащили к машине. Танзи слышала натужное дыхание, чувствовала запах дезодорантов, скребла ногами по мостовой в поисках опоры. Ей было совершенно ясно, что в машину садиться нельзя. Потому что, когда дверца распахнулась, словно челюсти гигантского животного, Танзи вспомнила американскую статистику по девушкам, которые сели в машину к незнакомым мужчинам. Шансы на выживание падают на семьдесят два процента, стоит только поставить ногу в машину. Статистика сгустилась в воздухе перед Танзи. Она вцепилась в нее, пиналась и кусалась. Кто-то выругался, когда она попала ногой в мягкую плоть. Ее ударили по голове, Танзи покачнулась, закружилась и с хрустом упала на землю. Мир повернулся набок. Раздался шум, далекий крик. Танзи подняла голову и, хотя у нее перед глазами все плыло, кажется, увидела Нормана, который мчался к ней через дорогу на невероятной скорости, оскалив зубы, с потемневшими глазами. Он был совершенно не похож на Нормана, скорее на чудовищного демона. Мелькнула алая вспышка, раздался скрежет тормозов, и Танзи увидела только, как что-то черное взлетает в воздух, словно ком белья, и услышала только визг, визг который никак не мог прекратиться, визг конца света, самый ужасный звук в жизни, и поняла, что это ее визг. Это звук ее голоса.
30. Джесс
Пес лежал на земле. Джесс выскочила на улицу, задыхаясь, босиком, и увидела мужчину – он держался за голову обеими руками, раскачивался на каблуках и повторял:
– Я его не видел. Я его не видел. Он выбежал на дорогу.
Белый как полотно Никки сидел на земле рядом с Норманом, бережно держа его голову, и бормотал: «Держись, приятель. Держись». Глаза Танзи были широко распахнуты от потрясения, руки безжизненно висели.
Джесс опустилась на колени. Глаза Нормана были похожи на стеклянные шарики. Кровь сочилась из пасти и уха.
– Только не это, старый ты дурачок. О господи, Норман. Только не это.
Она прижалась ухом к его груди. Тишина. Из ее горла вырвался громкий всхлип.
Джесс почувствовала руку Танзи на плече. Дочь схватила ее за футболку и дергала снова и снова:
– Мама, ты должна все исправить. Мама, ты должна его спасти. – Танзи упала на колени и уткнулась лицом в мех. – Норман. Норман. – А затем она завыла.
Никки путано, бессвязно заговорил, пытаясь перекрыть визг сестры:
– Они пытались затащить Танзи в машину. Я пытался позвать тебя, но не мог открыть окно. Я не мог открыть окно и кричал, а Норман проломил забор. Прежде чем я успел на помощь. Он знал. Взял и проломил забор. Он пытался ей помочь.
Прибежала Натали в криво застегнутой блузке, с наполовину накрученными на бигуди волосами. Обняла Танзи и прижала к себе, укачивая, пытаясь хоть немного успокоить.
Взгляд Нормана застыл. Возможно, перед ним забрезжил лакомый кусочек. Джесс склонилась к собаке, и ее сердце разбилось.
Кто-то произнес:
– Я вызвал ветеринарную «скорую».
Джесс погладила большое мягкое ухо.
– Спасибо, – прошептала она.
– Джесс, сделай что-нибудь, – потребовал Никки. – Скорее!
Она положила дрожащую руку на плечо Никки:
– Кажется, его больше нет, милый.