Один неверный шаг

Еще один дом в Дубравинске был связан с жизнью бабки Белозеровой — дом купцов Чураковых, где она всю молодость провела в прислугах. Все его до сих пор так зовут: дом купцов Чураковых, хотя уже много лет, конечно, нет там никаких купцов и мало кто из жителей города их помнит. В этом доме размещаются теперь сберкасса, почта, горсобес и три квартиры. Но зеленые вывески учреждений на побеленной стене дома не стерли, а только как-то слегка исказили его купеческое обличье.

Бабушка Белозерова рассказывала потом в Танином классе на пионерском сборе, что купцы жили чинно, тихо, много молились, секли детей и били жен. «И хоть было тут богатства всякого вдоволь, и одежи, и снеди, и золота, а слезы лились беспрестанно, и не слышали эти стены смеху веселого, и не знали в этом дому люди радости».

Впрочем, стоит только взглянуть на дом Чураковых, даже если вы и не были на пионерском сборе на тему «Мрачное прошлое и светлое настоящее нашего города», как сразу станет ясно, что дом этот был построен не для радости. Длинный, приземистый, с толстыми и крепкими, как у тюрьмы, кирпичными стенами, с маленькими окнами, редко прорезанными по фасаду, без единой двери на улицу, он производит тягостное впечатление.

Сразу за домом Чураковых раскинулся парк. Он делит Дубравинск на старый и новый город. Впрочем, это теперь он так называется: новый город, а десять лет назад тут было всего несколько двухэтажных домов, а другие дома, и Дворец культуры, и универмаг, и новая школа — все это строилось уже при Королевых.

Улица от автовокзала круто спускалась вниз, и Таня издалека увидела возвращающегося с завода Сергея. Он шел очень быстро и широко размахивал руками. Он был немножко полноват, немножко неуклюж, ее Сережа, но Таня его любила, и все ей нравилось в нем: и чуть приземистая фигура, и медвежья неуклюжесть, и эта привычка размахивать руками.

Заметив, что Таня глядит на него, Сергей поднял руку и помахал какой-то бумажкой. Таня пожала плечами — не поняла, что за бумажка. Приказ о назначении на работу? Главным инженером его назначили, что ли? Почему у него такая горделивая физиономия? А Сергей, совсем забыв, что на него смотрит не одна Таня, а целая толпа ожидающих своих автобусов, махал над головой уже обеими руками: в одной по-прежнему была зажата бумажка, а на другой он рожками выставил два пальца.

И Таня вдруг догадалась.

Ордер на квартиру — вот что такое была эта бумажка! А два пальца… Нет, не может быть, не может быть… Но Сергей с явным хвастовством показывал два растопыренных рожками пальца, и Танино сердце прыгало от радости. Может такое быть, наверное, может, раз он так сияет, ее неуклюжий милый Сережка, муж, отец, славный инженер Дубравинского завода.

Чудеса на свете бывают, Таня знала это и раньше. Когда ее приняли в педагогический институт — это было чудо, встретила Сережку — чудо, и рождение Павлика, и… И вот опять жизнь подарила им чудо — двухкомнатную квартиру. Это ведь только говорится — две комнаты, а на самом деле кухня, она же столовая — вот вам уже три, передняя — четыре, ванная — пять, и балкон, честное слово, даже балкон, да притом на южную сторону.

Таня верила и не верила. Павлик спал на чемодане, а они с Сергеем ходили по пустой квартире, ахали, аукали, смеялись.

— Сережка, — говорила Таня, — мне хочется поцеловать этот краник.

Она нежно гладила медный кухонный кран.

— Ну поцелуй, — смеялся Сергей.

— Сережка, — через минуту звала Таня из комнаты, — иди скорее сюда.

— Ты нашла скатерть-самобранку? — улыбался Сергей.

— Нет. Но у меня есть чудный проект. Из твоей первой получки мы купим письменный стол и поставим его вот у этого окна.

— Может, сначала все-таки кровать? Или коляску Павлику?

Поразмыслив самую малость, Таня решила отстаивать свою идею.

— Нет, письменный стол. Сейчас тепло, поспим на полу. А Павлика будем укладывать в чемодан. Письменный стол и два стула. Сколько ты будешь получать?

Сергей сказал.

— Две с половиной стипендии! — восторженно ахнула Таня. — Да моя зарплата. Сережка, мы с тобой — миллионеры!

— Ура! — крикнул Сергей и, подхватив Таню на руки, закружился с ней по комнате.

А потом они купили бутылку самого дешевого вина, банку щуки в томате, хлеба, шоколадку и, уставив всей этой снедью чемодан, отпраздновали новоселье. Это был веселый праздник, и он прочно вошел в неписаную историю семьи Королевых.

Теперь…

Десять лет…

За эти десять лет Королевы стали старожилами Дубравинска. За эти годы состарился письменный стол, который они купили-таки из первой получки. Павлик закапал его чернилами и нечаянно рассек почти по самой середине бритвой дерматиновый верх — обрезал листочек с переводной картинкой и прохватил стол.

Уже не так звонко звучат голоса Сергея и Тани, как когда-то в пустой квартире: приглушают их ковры и портьеры. Да и посолиднее стали Королевы. Таня, то бишь Татьяна Николаевна, — уважаемая учительница с приличным стажем, Сергей Александрович и того выше — начальник цеха. Не пристало им по-детски резвиться и восторгаться медным краном или аляповатыми цветочками на обоях.