Один из... Тетралогия

— «Рубин», я «Заря-1»! Желаем вам доброго полета! — донеслось с Земли, а космонавт продолжал, не отрываясь, следить за пляшушими цифрами. Не успели любезностями обменяться, а высота уже километр! А скорость… Да, на самолете так не разгонишься, даже вниз. А «шарик», то есть почти привычный летчику прибор, похожий на авиагоризонт, поставили ох, как не зря! Теперь с одного взгляда понятно, что ракета идет ровно, «не чуя Шепарда» под собой… Не напрасно, едва ознакомившись с планами, будущие космонавты приперли к стенке Макарова и Феоктистова и убедили их внести столь нужные изменения в конструкцию пульта. Тут и другие изменения есть, не менее полезные…

Часы проскочили отметку в девяносто секунд и Комаров выдал очередной доклад.

— «Заря-1», я «Рубин», на борту порядок. Плавно растет перегрузка, самочувствие хорошее!

— Слышим вас, «Рубин»! — донеслось издалека. — Десять секунд до отделения!

— Принято, «Заря-1», готовность к отделению! — ответил Комаров, дожидаясь очередной проверки того, что со знанием дела нашептал ему Главный перед полетом.

— Сто двадцать секунд, есть отделение первой ступени! — голос Главного то постепенно пропадал в помехах, то вплывал обратно, раздаваясь четко и ясно.

— Вас понял, «Заря», есть отделение первой ступени, — подтвердил космонавт и, немного нарушив протокол, от души добавил: — Все точно, как вы сказали.

Действительно, как и предупреждал Главный, «боковушки» отошли очень мягко, только грохот был, и перегрузка пока ерундовая, около двух единиц, но нарастает постоянно, и вот уже «трешка» как с куста. Снова грохот, это отстрелилась САС, а головной обтекатель распался на половинки, освободив капсулу. И сразу же в иллюминаторы брызнул яркий свет! Такой яркий, какого на Земле уж точно не бывает, и небо такое темное, каким его днем ни за что снизу не увидишь…

А во «Взоре»[58] плыла навстречу Земля, и зрелище было таким захватывающим, что космонавт решил этим поделиться.

— «Заря-1», я «Рубин»! Хорошо вижу Землю, отлично различаю детали! Вижу складки местности, вижу реки! Во «Взор» все видно отлично!

— Вас поняли, «Рубин», я «Заря-1», машина идет хорошо, все в порядке! — отозвался эфир голосом Королева, в котором звучал настоящий восторг.

Вторая ступень почти отработала, и если Главный опять окажется прав, должно тряхнуть не на шутку.

Бабах!

Это, кажется, перебор! До отделения было еще несколько секунд! А что показывает БЦВК? Ну, кажется, прилетели…

— «Заря», я «Рубин»! Есть преждевременное отключение двигателя второй ступени! Индикаторный режим![59]

— Поняли вас, «Рубин», — удивительно спокойно отреагировал Королев и даже подбодрил: — Действуйте, как учили.

Легко сказать, когда такая свистопляска началась! Похоже, что-то рвануло в двигателе второй ступени буквально на последних секундах, и теперь неуправляемая струя газов бьет куда-то «вбок» и норовит раскрутить связку ступени и корабля. «Шарик» на пульте стремительно набирает обороты, еще немного, и бешеное вращение станет смертельным. Комаров дал себе несколько секунд на раздумье и начал действовать. Как учили…

Он был уверен, что в раскрутке виновата именно аварийная ступень, а следовательно, необходимо было срочно от нее избавиться. Это, по идее, проще всего, нажать клавишу на пульте ОВК он смог бы и с закрытыми глазами. Только сперва убедиться, что питание есть… а оно есть! Полновесные 12 вольт, так что пиропатроны должны сработать на прямую подачу напряжения…

Бабах! Это уже куда приятнее, и хоть угловая скорость за счет перераспределения моментов выросла раза в полтора, но зато вращение больше не ускоряется! Чуть меньше одного оборота вокруг своей оси в секунду это, конечно, противно, но не смертельно. Солнце то влетает в иллюминаторы, то вылетает, мельтеша по кругу и пытаясь сбить с толку, но это, право, такая ерунда для того, кто хоть раз крутил «бочки» где-нибудь над Ходынкой или Тушино в ясный летний денек!

С другой стороны, раздражающий фактор лучше пока убрать, решил космонавт и щелкнул тумблерами электроприводов, закрыв шторки на боковых иллюминаторах.

— «Заря-1», я «Рубин»! — Комаров не был уверен, что его слышат, но решил все же прокомментировать свои действия. — Есть отделение второй ступени через ОВК. Есть остаточное вращение. Переключаю УО(тумблер режима управления ориентацией) на «ручной»!

— Вас поняли, «Рубин!» — и тишина, как знак согласия.

Комаров решительно перещелкнул тумблер, вспоминая, как совсем недавно Королев сам показал ему «программу тридцать», позволяющую напрямую управлять машиной. Теперь этот режим включается еще проще. Спасибо конструкторам! И хоть гироплатформу мы потеряли, но электромеханический «шарик» тоже прекрасно работает, и по нему теперь можно сориентироваться. Космонавт осторожно взялся за ручку управления ориентацией, стараясь игнорировать неудобство скафандра. В конце концов, это они тоже отрабатывали на Земле.