– К тому, что если ты поглотишь Катерину, то это не будет являться уничтожением сущности, и нити, связывающие мироздание, не оборвутся. Ты же станешь одним из семи и обретешь свой мир.
На этот раз молчание длилось гораздо дольше минуты. Он продолжал смотреть в мою сторону, но взгляд был отсутствующим.
– Ты сумасшедший, – в конце концов, выдавливает он из себя. – Ты не понимаешь, о чем говоришь.
– А ты понимаешь? – не выдерживаю я. – Хоть в одной из тех баек, которые ты мне рассказал, ты убедился лично? Или ты просто слышал об этом от кого-то много веков назад? Вот откуда ты знаешь, что Восьмой является порождением Семерки Создателей? Ты что, присутствовал во время зачатия? Или принимал роды? А вдруг это просто наглый странник, решивший осесть в облюбованном мире?
Послышался странный хруст, и я увидел, как из-под лежащих на руле ладоней гаишника сыпется какая-то черная труха. Он отдернул руки, эбонит на том месте, где лежали его ладони, тут же осыпался, обнажив стальной каркас рулевого колеса.
– Офигеть! – искренне удивляюсь. – Пожалуй, при случае, мы с тобой будем здороваться без рукопожатия.
Гаишник тупо смотрит на покалеченный руль.
– Не расстраивайся, – пробую его успокоить. – Намотаешь какие-нибудь тряпочки, потом скотчем притянешь, наденешь оплетку, и фиг кто заметит.
– Кто что заметит? – он непонимающе смотрит на меня.
– Ну, – показываю взглядом на руль. – Вот это вот.
– Тебя действительно это волнует в данный момент? – странник смотрит на меня так, будто я неожиданно поменял цвет кожи, став, к примеру, негром.
– Да, собственно, меня это как-то не очень волнует, – стараюсь изобразить на лице искренне наивное выражение. – Хотел тебе посоветовать. Когда в армии служил, у нас на одном ЗИЛу тоже руль покоцанный был. Так водила намотал тряпок, обтянул черной изолентой… А чего ты так на меня смотришь? Ты случайно меня поглотить не собираешься?
***
Судя по заспанным лицам, Суровцев и Толик только что проснулись.
– Ты где пропадал? Кофе бушь? – спрашивает Василий, помешивая ложкой в кружке.
– Спасибо, обойдусь, – мне действительно не хотелось. – Как выспались?
– Выспались хоккейно, спасибо Михаилу, подогнал нам мягкие диванчики, – Суровцев кивает на начальника «Багиры».
Кудинов смотрит на меня с интересом, не подозревая, что мы с ним уже общались, и это общение было для него не очень приятным. Вероятно, нам следует познакомиться. Подхожу и протягиваю ему руку.
– Олег.
– Михаил, – отвечает он крепким рукопожатием. Похоже, я не очень сильно повредил ему плечо при вчерашней встрече.
– Олег, нам надо переговорить, – говорит Василий, продолжая помешивать кофе.
– Надо, значит, переговорим. Что тебя беспокоит?
– Мужики, – обращается Василий к Толику и Михаилу.
Те, поняв намек, подхватили свои кружки и покинули кабинет.
– Я смотрю, тебе тут уже подчиняются, – ухмыляюсь, намекая на Кудинова.
– Кое-кто здесь все для этого подготовил, – отвечает Василий и, оставив, наконец, ложку в покое, поворачивается ко мне. – Олег, я многое пропустил, пока находился под, кх-м, арестом. И то, что рассказал Толян, кажется мне слегка невероятным.
– Что тебе кажется невероятным? – спрашиваю, представляя, что ему наговорил Толик.
– Я уже спрашивал. Ты отговорился якобы бывшим армейским товарищем. А твой сон в автомобиле? А та странная драка вчера в кафе, которая началась после того, как что-то ударило меня по мозгам? Я никогда не страдал давлением. Да и Михаил тоже рассказал интересную историю, как его тоже чем-то шарахнули по мозгам. А его уверения о том, что его ребят превратили в зомби, слишком складно переплетаются с рассказом Толика. Толян что-то там плел мне про давление на психику мистифицированными образами, но я не Толян, и меня подобные объяснения не устроят. Да и то, как мне вчера вывернуло мозг, на мистификацию не походит. И что за Дед Мороз приглашает тебя через сотрудника ГИБДД?
Вот и что мне ему ответить на этот каскад вопросов? Да ничего. Надо что-то соврать такое, чтобы раз и навсегда, ну, или хотя бы надолго, покончить с подобными вопросами. Ладно, буду импровизировать на ходу, авось получится.
– Не обижайся, Вась, но ты щас как ревнивая жена, допытывающаяся у мужа, где он пропадал всю ночь. Да я тебя понимаю, понимаю, – вскидываю руки в успокаивающем жесте, видя на его лице всплеск возмущения. – Сам бы на твоем месте извелся от непонимания. Кстати, я и на своем-то мало что понимаю. Просто отношусь к ситуации, как к телевизору.
– К какому телевизору? – не понимает Василий.
– Да ты кофе пей, а то остынет.
– Остыл уже давно.
– Вот ты когда телек смотришь, задумываешься, как он работает, какие там процессы внутри происходят, откуда берется звук и изображение, и все такое? Или принимаешь это как должное? Лично для меня важен сам факт изображения на экране, а не процесс его получения.
– Предлагаешь относиться к тебе как к телевизору? – Василий делает глоток холодного кофе и, сморщившись, отставляет кружку.