Один из первых

Еще задолго до мобилизации сомбатхейская суконная фабрика должна была поставить армии десять тысяч одеял и пять тысяч простынь. Когда началась мобилизация, одеял не было и в помине. На складах удалось разыскать всего-навсего несколько тысяч простынь и одеял: не хватало шести тысяч простынь. Недостающее количество простынь можно было бы заменить белыми госпитальными простынями, которых было в излишке, но на их получение необходимо было иметь письменное распоряжение командира бригады. Примерно такое же положение было и с нательным бельем для солдат. Я стал закупать белье у частных торговцев, которые находились в городах и селах, где были расквартированы воинские части. Подобным образом была закуплена и упряжь для лошадей. В конце концов с грехом пополам удалось достать все необходимое и отправить в части.

Командир 8-го корпуса все время требовал от дивизии, чтобы меня поскорее откомандировали в Мункач. Наконец я освободился и выехал по месту назначения.

Неразбериха между тем царила и среди высшего военного руководства. В Мункаче мне сообщили, что 8-я дивизия находится в Унгваре. Пришлось ехать в Унгвар. Сразу же до приезде меня выругал за «опоздание» майор Фельдвари, но, узнав, что я привез ему из Сомбатхея письмо от его жены, он сменил гнев на милость и тотчас же провел меня к командиру дивизии, который поставил передо мной задачу немедленно выехать в части. Вернулся я только поздно вечером и сразу же доложил начальнику штаба и командиру о результатах своей поездки.

Командир и начштаба в первую очередь поинтересовались настроением солдат.

— На лицах ни солдат, ни офицеров выражения веселости я не заметил. Шепчутся о скором наступлении, и потому особого воодушевления у них нет. С саперными подразделениями необходимо очень много работать. Офицеры в большей части из запаса; знания у них очень ущербные, хорошо, когда в подразделении попадается хоть один кадровый унтер-офицер.

— Нами получен приказ начать наступление завтра на рассвете, — начал начальник штаба. — Командир бригады приказал привести бригаду в состояние боевой готовности. Время — ноль-ноль часов. Прошу вас, господин старший лейтенант, ночью объехать все местные дома терпимости и предупредить господ офицеров о том, чтобы они немедленно вернулись в свои подразделения.

В двух «господских заведениях» развлекались господа полковники, подполковники, майоры. Почти у каждого из них на коленях сидела женщина. Они пили шампанское, громко пели, танцевали. Время от времени офицер со своей дамой куда-то исчезал. Многие господа офицеры, знающие о предстоящем наступлении, пили за предстоящую победу. Разошлись офицеры только к полуночи.

Когда же я вернулся в штаб, начальник штаба встретил меня такими словами:

— Иди ложись спать, наступление отменяется.

«Повезло», — подумал я, так как только что имел возможность убедиться в «серьезности» приготовлений офицеров к наступлению.

Через несколько дней нашу дивизию снова перевели в Сомбатхей.

Премьер-министр Дарани в 1938 году провозгласил так называемую Дьёрскую программу. Уже в августе специальное соглашение правительства, по сути дела, окончательно похерило все статьи Трианонского мирного договора. Дальнейшее развитие армии шло уже в открытую по заранее разработанному пятиступенчатому плану под кодовыми названиями: «Элед 1», «Элед 2», «Хуба 1», «Хуба 2» и «Техетем».

Когда Гитлер полностью отказался от выполнения всех статей Версальского договора, мы начали проводить мероприятия, предусмотренные планом «Элед 2». Выполнение плана «Техетем» планировалось на 1945—1946 годы. Руководствуясь этим планом, генеральный штаб считал, что Венгрии необходимо проводить такую политику, чтобы в случае возникновения войны наша армия могла сохранить свою ударную силу до самого конца, чтобы быть в состоянии повлиять на мирный договор и добиться осуществления своих территориальных притязаний в границах 1914 года.

Муссолини, руководствуясь якобы благим желанием восстановить «равновесие в Европе», со своей стороны всячески торопил Венгрию с созданием армии, насчитывающей двадцать одну дивизию, и даже обещал «всяческую поддержку». Однако создание и вооружение такой армии натолкнулось на очень серьезные трудности, о чем можно судить хотя, бы по результатам мобилизации в пограничных районах.

Так, на венгерских заводах выпускались броневики «чаба», самоходные орудия «нимрод», легкие танки «толди» и тяжелые танки «туран», которые уже прошли испытания на полигонах, но как-то зарекомендуют они себя в боях?

В ходе мобилизации выяснилось, что новый наплавной мост в состоянии выдержать лишь машины весом не более восьми тонн и, следовательно, ни в коем случае не пропустит танки, хотя уже тогда за рубежом имелись понтоны: из них можно было навести мост, по которому разрешалось пропускать танки весом до двадцати четырех тонн.

Что касается взрывных препятствий, то их было изготовлено много, но они были далеко не безопасны, и при их установке часто происходили несчастные случаи. Гибли свои же солдаты, которых ни в коем случае нельзя было обвинить в плохой подготовке.