Один из нас

– Ох, боже мой! – простонал он.

Конечно, он вчера свалял дурака, когда сказался больным. Стоило бы сообразить, к чему это приведет. Вот точно так же он получил по башке доской, еще когда был совсем щенком, и остался на всю жизнь с кривым глазом. Именно поэтому его бросила жена, оставив в одиночку воспитывать маленького Арчи. Именно поэтому он в итоге оказался в Доме, рядом с бывшими уголовниками и наркоманами. Не потому, что много пил или проигрывал в карты свое жалованье, ничего подобного. Он вечно оказывался в дерьме из-за того, что ему не хватало смекалки вовремя понять, куда ветер дует, и постоять в тихом уголке. Жизнь обходилась с ним круче, чем он того заслуживал.

Он вывернул на Двадцатое окружное и вдавил педаль газа. Древний «шевви» заворчал в ответ. Гейнс не оставлял в покое пыхтящий грузовик до тех пор, пока не добился от него приличной скорости и не проложил безопасное расстояние между собой и пугалом, торчащим в окне второго этажа.

Всего лишь пять минут езды до поворота на ферму. И еще пять – до жилища Элбода.

Он несся как бешеный, понимая, что дальше будет только хуже.

Элбод. То, что было причиной его мнимой болезни.

После того как у Засады отказало сердце, Уиллард тут же отправил их с Боуи по домам. Гейнс вел машину в полнейшем расстройстве. Алкоголь в его крови скисал от мрачных мыслей. «Нет, это ж надо было – взять и прикончить этого маленького засранца! – бушевал он. – На хрена ему понадобилось заходить так далеко?»

Что за бардак! Одно дело – дисциплина, это дело стоящее, иначе чудики совсем отобьются от рук. Но убийство! Гейнс вдруг понял кое-что, о чем знал всегда, но до сих пор не осмеливался даже подумать открыто: старику нравилось этим заниматься. Гейнс ни разу не видел, чтобы тот потел, за исключением моментов, когда он обрабатывал в кресле одного из чудиков. Большие вонючие пятна пота под мышками его рубашки. Единственная лампочка, свисающая с потолка. Абсолютно пустая комната, не считая кресла и стальной раковины.

Беспокойство преследовало его до самого дома, где он протрезвел и принялся думать о Салли Элбод. О том, что возможно, он неправильно оценил ситуацию. Что в данный момент она, может быть, выплакивает свои прелестные глазки на плече у своего папочки. Что, вполне может статься, его песенка уже спета, хотя он об этом еще не знает. Приедет он в следующий раз на ферму, а там Элбод уже встречает его с дробовиком под мышкой, и в обоих стволах по двойному заряду. Вот он пытается как-то отговориться: «Ты же понимаешь, девчушки в ее возрасте, они такие. Они любят устроить людям веселую жизнь. Это святая правда, Реджи! Прямо как в Библии. Для них любое слово – целая драма, как в телевизоре».

И так он будет молоть языком, пока перед ним не разверзнется могила, потому что он никогда не умел понимать, куда дует ветер, и вовремя отойти в тихий уголок.

Он сказался больным и провел весь день, слоняясь вокруг своего трейлера и берясь то за одно, то за другое. В этот момент он действительно был болен – болен от страха. Он был так напуган, что почти не заметил, когда Арчи вернулся домой с разбитым носом и направился прямиком в свою комнату. Но сегодня он не мог снова притвориться, что болен. Нужно было давать ответ – или увольняться с работы.

Своей мнимой болезнью он всего лишь на день отложил наказание и при этом возбудил подозрения у директора Уилларда. Человека, чьи подозрения не стоило возбуждать ни в коем случае.

О боже мой, подумал он. Как это все несправедливо!

Рванув рулевое колесо, он резко вывернул на дорогу к ферме, подняв облако пыли. Чудики уцепились за борта, чтобы не вывалиться. Сейчас Гейнс по-настоящему им завидовал. Неплохо, наверное, быть чудиком. Ни о чем не надо думать, обо всем уже подумали за тебя. Трехразовое питание, крыша над головой – и ничего не надо выбирать. Ни о чем не надо беспокоиться. Просто делай то, что написано в правилах, и с тобой не случится ничего хуже того, что случается со всяким.

Гейнс заехал на двор фермы и припарковал «шевви» в сторонке.

Фермер стоял на веранде дома, куря самокрутку.

– Отличное утречко! – крикнул ему Гейнс с наигранным весельем. – Не так ли, сэр?

– Привет, Дэйв.

– Как дела? Все в порядке?

– С чего им быть не в порядке?

– Да так, ничего особенного. Просто решил поболтать. Ты составил для нас список?

– В моем списке только одна вещь: куча хлопка, который необходимо поскорее убрать. Правда, Джордж мне нужен в другом месте. Одна из телок собирается разродиться, так что отправь его в хлев. А Эдварда – на огород, на хлопке от него нет никакой пользы.

– С этим полем будет покончено к концу дня, Реджи! Ты беспокоился из-за Мэри, а она оказалась лучшей в команде. Я же говорил, что обучу ее как следует!

– С тем полем было покончено еще вчера. Пока ты валялся с соплями, Боуи его доделал. Я пошлю тебя на другое поле, цветные работают слишком медленно.

– Без проблем! – отозвался Гейнс. – Мы с ним мигом управимся, ты и чихнуть не успеешь.

Несколько мгновений Элбод разглядывал его. Гейнс вытащил платок и утер пот, не переставая улыбаться. Наконец фермер покачал головой.