Один-единственный

С этими словами он повернулся и скрылся в кухне, оставив Мэксин с ощущением очень близкой беды.

Изабель подошла к столу и знаком отпустила горничную. Она решила справиться без посторонней помощи, чтобы вдоволь, не стесняясь собственного аппетита, насладиться яйцами и балыком. Вдруг на входе в зимний сад она заметила Бронсона, того самого нахального американца, который досаждал ей весь день накануне. Сегодня он казался совсем иным, не то что во вчерашнем парадном костюме. Темные волосы свободной волной спускались на лоб, довольно грубо очерченный, но по-своему весьма красивый. Даже на большом расстоянии Изабель заметила живой блеск изумрудно-зеленых глаз. «Контактные линзы, — мысленно фыркнула она. — Не могут радужные оболочки быть такими яркими».

Однако что за смешная самоуверенность у этого человека! Изабель уже знала, что американцам вообще неведомо чувство поражения. Такого слова просто не существует в их словаре. Но стоило лишь взглянуть на входящего Бронсона, чтобы сразу понять: это не тот человек, который смирится с неудачами.

Изабель кивнула ему и, не смущаясь посторонним присутствием, положила себе отнюдь не скупую порцию фаршированных яиц.

— Не стесняйтесь, ради Бога. — С этими словами Бронсон вымучил из себя поклон, который больше смахивал на карикатуру. — Мне нравятся женщины с хорошим аппетитом.

От неожиданности Изабель даже позабыла о медовом хлебце, который только что собиралась взять с подноса.

— Мне нет дела до того, что вам нравится и что не нравится в женщинах, мистер Бронсон.

— Как вам будет угодно, — ответил он и, протянув руку позади Изабель, взял себе тарелку.

Девушка с завистью наблюдала за тем, как он щедро нагружает тарелку всякой всячиной.

— Не торопитесь. Вы сможете подойти за добавкой, — бросила она через плечо. — Никто не станет бить вас по рукам.

— Спасибо, — отозвался он, шагая рядом с Изабель к большому столу, стоящему ближе к входу. — Я, наверное, так и сделаю.

Она постояла, ожидая, что Бронсон отодвинет ей кресло. Но он, пребывая в бодром настроении и позабыв обо всем на свете, кроме своего завтрака, уселся и посмотрел на еду так, словно готов был нырнуть в эту груду вкуснятины. Вдруг его внимание привлекло многозначительное покашливание девушки.

— Да вы садитесь, — сказал он. — Все остывает.

— Но мой стул.

Бронсон посмотрел на противоположное кресло.

— Людовик Четырнадцатый, да?

Ворча проклятия на французском и итальянском одновременно, Изабель сама схватилась за резную спинку. Покрасневший как рак дворецкий опрометью выскочил из алькова, но Изабель жестом отпустила его.

— Если вы хотели, чтобы я отодвинул вам кресло, сказали бы просто.

Девушка гневно глянула на американца.

— Настоящего джентльмена не обязательно просить о таких вещах.

Бронсон стремительно расправился с круассаном, прежде чем спросить:

— Вы говорите о своем дружке Эрике?

— Эрике? — округлив глаза, переспросила Изабель. — Вы имеете в виду сына Оноре Малро?

«Вот так. Отлично, — подумала она, отметив про себя, что голос ее прозвучал совершенно как надо, не слишком наигранно и не слишком лукаво. — Ему нипочем не догадаться, что стоит за этим вопросом».

— Ну да, — ответил американец. — Я говорю про того паренька, с которым вы спите.

Изабель почувствовала себя так, точно ее уличили в страшном преступлении.

— Да как вы смеете намекать на подобные вещи?!

— А я и не намекаю, — заявил Бронсон, отхлебнув кофе. — Просто констатирую факт.

— Вы же ничего обо мне не знаете, — заливаясь румянцем, сказала Изабель. — Вы просто не можете знать, с кем я провожу свободное время.

— Ошибаетесь, принцесса. Мне доподлинно известно, чем вы занимались прошлой ночью.

Все, что было между ней и Эриком, яркими красками вспыхнуло в ее памяти.

— Но вы... То есть мы были...

Бронсон запрокинул голову и расхохотался. Звук его голоса показался Изабель слишком уж торжествующим.

— Да! Придется вам еще немного поработать над этим бесстрастным выражением лица. А не то я все-таки поставлю вас в неловкое положение.

— Наверное, вы только и делаете, что спекулируете на чужих промахах, мистер Бронсон. Как видно, личная жизнь у вас не складывается. Вот и ваша ночная гостья вас уже бросила.

Легкая тень улыбки скользнула по его лицу, приподняв уголки губ.

— Откуда вам известно, что я спал не один? — спросил он. — А может, я всю ночь только и делал, что предавался мыслям о вас?

— Ну да! Так я и поверю, что вы станете проводить ночь в одиночестве. — Изабель улыбнулась, пародируя собственную самую кокетливую улыбку. — Да еще долго думать обо мне ли или о чем еще.

— Не стоит хлопать на меня вашими ресницами, принцесса. Я птичка не вашего полета.

Теперь уж настала очередь Изабель рассмеяться:

— Вы только подумайте, как высоко он о себе мнит! Скажите, все американцы так же самоуверенны, как и вы?

— Только преуспевающие.

— Тогда я с ужасом думаю о будущем вашей страны. Вы вульгарны, эгоистичны невероятно...

— Всем доброе утро.