Один день в Древнем мире. Записки путешественника во времени

Первый шок скорее культурный. Подниматься на сцену я решил по методике психологического эксперимента, проведенного людьми в настоящем. Через пять тысяч лет два парня придумают теорию: надев светоотражающий жилет и нацепив на грудь бирку со своим фото и какой-нибудь тарабарщиной вроде «отдел по контролированию отделов», проникнуть можно куда угодно. Главное – делать уверенный вид и на любые вопросы отвечать отрывисто, будто вы выполняете самую ненавистную работу на планете. Как будто вы доктор, пришедший на вызов к человеку, который съел килограмм огурцов, запив это смесью водки и молока, попутно заев все парацетамолом. И схема действительно сработает – помимо подсобных помещений супермаркетов, люди в жилетах спокойно смогут зайти в защищенные помещения торговых центров и даже попасть на концерт, представляясь то инспекцией, то пожарным надзором, то кем-то еще. Говорить с древними египтянами я, конечно, не мог, но, чтобы показать недовольное лицо, мне, как и любому человеку современности, достаточно больше трех секунд подумать о своей жизни. Не повторяйте это дома – после трех секунд раздумий могут начаться панические атаки, а после минуты – неумолимое желание уснуть часов на двадцать, и пошло оно все.

Показав недовольное лицо, я решительно (но все же немного смешно из-за хромающей ноги), поднялся по лестнице, сопроводив это дело испепеляющим взглядом в сторону охраны. Лучшая защита – нападение. И если встречи глазами с охраной было не избежать, действовать требовалось первым. К таким психологическим выкрутасам будущего они предсказуемо оказались не готовы, и инстинкты подчинения древности сработали – военные тут же уперли подкрашенные глаза в пол. Оба были в традиционные париках. Они сжали копья покрепче и всем своим видом демонстрировали покорность. Вообще поступил я плохо. В Древнем Египте профессия военного престижной не была, регулярной армии не имелось и в солдаты шли низшие слои общества. Их и так жизнь потрепала, а тут еще и я. Я бы предположил, что за такую наглость мне аукнется от кармы. Только вот карма настигла мгновенно и без лишних напоминаний о себе.

Поднявшись на сцену и последовав за Нефертити в здание, челюсть отвалилась так, что, не успей я закрыть рот, она достигла бы центра Земли, разрезав планету надвое. Во-первых, я обалдел от роскоши виллы, которая снаружи выглядела довольно просто, – обычное, пусть и здоровое здание из сырцового кирпича. А внутри она оказалось настоящим дворцом. Длиннющий коридор, упирающийся в сцену, с другой стороны выходил в сад. А по обе стороны пятнадцатиметрового коридорчика располагались комнаты без дверей, в которых кипела жизнь. Как и на сцене, люди сновали туда-сюда с вазочками, скипетрами, париками и обувью. Собственно, о каких дверях вообще говорить, когда внутри было много цветастых колонн с росписями, иероглифами и картинками. Пожирая взглядом роскошь, я пропустил от кармы удар под дых, который тут же выбил из меня воздух и твердость в ногах, а недавно выпитое пиво начало противно проситься наружу.

В дальнем конце коридора моя старая знакомая Нефертити о чем-то спорила с группой волосатиков. Тех самых, которых я наглейшим образом подставил, устроив драку в таверне. Сейчас они выглядели нарядно. Хоть ребята, как и я, были в белых передниках с золотым поясом, где-то здесь определенно были их мамы, ибо кто еще так мог разодеть сыночек-корзиночек, кроме родных матерей, я ума не приложу. В волосах металлические венки с драгоценными камнями, на руках аналогичные браслеты, на шеях и даже вокруг шей подвязано что-то, так и кричащее о своей дороговизне. На этом моменте я окончательно потерял веру в действенность IQ-тестов и прочих штук, определяющих уровень интеллекта. С их оценками у меня всегда все в полном порядке. Но есть одна загвоздка. В Древнем Египте люди, вплоть до фараона, носили плюс-минус одинаковую одежду, а социальный статус подчеркивали тканями, украшениями, париками и прочими приблудами. И как я, своровавший прекрасный льняной передник с золотым поясом, не сообразил, что все вокруг будут считать меня богатым буратино, кланяться и расступаться передо мной, я решительно отказываюсь понимать.