Один

Мой рев заставил Нору замереть, а сжавшийся в углу человек сменил тон. Если раньше его просьбы и мольбы о помощи вызывали жалость, то теперь они звучали как приказ, как требование.

Нора не двигалась вперед, но явно не разделяла мои опасения.

«Мои опасения» …чего я так испугался? Просто сработала интуиция. Человек перед нами черт знает сколько находился на зараженной станции. Он вполне может оказаться инфицированным. Нельзя так просто приближаться к нему.

Более того, даже если он не инфицирован, просто так жаться в угол и трястись в обычном состоянии человек не будет. Этот бедолага явно в состоянии шока, испуган донельзя. И кто знает, какой фортель он может выкинуть?

Утопающие пытаются утопить спасателей — это лишь рефлекс, инстинкт, но здесь может оказаться именно такая ситуация — человек боится, он вне себя и попросту может не понять, что мы пытаемся ему помочь.

— Давид! — позвала Нора беднягу. — Давид! Это я! Все хорошо, успокойся!

Я не стал ей мешать, тем более приближаться к «Давиду» она не стала. Кстати, а чего это она решила, что перед нами Давид? Узнала его? Нет…он скрутился так, что лицо не разглядеть.

Так как она его опознала? По голосу? Очень даже может быть…

Но стоп! Давид, как я понял, толстяк. А этот…это…на толстяка совершенно не тянет.

— Назад! — я дернул Нору за скафандр, заставив отступить на шаг.

Она хотела было возмутиться, но не успела.

Трясущийся в углу страдалец вдруг замер.

Он словно бы понял, что подходить к нему мы не будем, более того, начали отходить. И это ему совершенно не понравилось.

Человек начал подниматься, распрямляться. Но делал он это как-то не так. Его движения были слишком уж плавными, медленными, больше напоминающими змеиные, чем человеческие.

Филч!

Едва только он повернул к нам лицо, позволил его разглядеть, я тут же понял кто перед нами, хотя изменился он сильно. Лицо Филча выглядело скорее как маска, оно было неживым. Нет на нем никаких трупных пятен, никаких ссадин или порезов, но…оно было недвижимым, не выражало ровным счетом ничего, словно у покойника. Никаких намеков на эмоции, ни единый мускул не тронут. А его глаза…

Глаза можно было бы назвать стеклянным муляжом. Если о мертвецах говорят, что они глядят в никуда или же, литературно выражаясь, их взгляд потускнел, то в нашем случае это были просто глаза дохлой рыбы.

Они никак не реагировали на свет, не пытались сфокусироваться на нас, не пытались двигаться.

А дальше…дальше началось то, что я затрудняюсь хоть как-то назвать.

Филч наконец распрямился, однако не стал прямо, как обычный человек, а слегка наклонился вперед, будто бегун, готовящийся к старту.

Он наклонялся все ниже, пока, наконец, руки не коснулись пола. И к этому моменту они уже совершенно не напоминали человеческие руки. Скорее уж лапы, вот только совершенно без шерсти, а покрытые чем-то вроде блестящей чешуи.

Эти «лапы» заметно удлинились, вытянулись прямо у нас на глазах. Не сказать, что прямо уж очень, однако человеческая кожа на них начала лопаться, буквально рваться, и теперь висела клочьями на чешуе.

Ноги Филча тоже изменились — чем ниже он опускал корпус, тем больше его колени расходились в разные стороны, пока, наконец, вовсе не развернулись назад, став похожими на задние лапы, скажем, кошки.

Все эти превращения сопровождались крайне неприятными, резкими звуками рвущейся ткани — комбез превратился в рванину, лишь чудом остающуюся на теле «Филча».

Сейчас Филч или, скорее, то существо, в которое он превратился, стояло перед нами на четвереньках, низко опустив голову. На нас смотрел его затылок, который через мгновение вдруг пропал. В черепе Филча образовалась огромная дырка, из которой на пол капала мерзкого вида желтая жижа, какие-то кровавые сгустки и нечто белесое, что я вообще затруднялся хоть как-то идентифицировать.

В следующий момент череп «Филча» словно бы «раскрылся», разошелся в разные стороны, явив нам свое красно-бурое нутро, в котором я с легкостью разглядел несколько рядов мелких, но явно острых зубов.

Существо еще больше раскрыло пасть, давая возможность полюбоваться не только своими зубами, но и кое-чем еще. Мне показалось, что там что-то шевелится, двигается, словно бы…

Твою же мать! Это личинки! Множество личинок!

Ужасающий визг или даже скрип заставил нас морщиться. Наверняка, если бы не автоматические фильтры скафа — мы бы все трое попытались бы закрыть уши руками. Звук был настолько неприятным и громким, что вызывал не просто дискомфорт, а вполне даже неслабую боль.

Я, Нора и Дон двинулись назад, действуя больше рефлекторно, чем осознанно. Хотелось уйти как можно дальше и от этого существа, и от звука, который оно издавало.

И, похоже, именно такой реакции от нас существо и ждало.

Оно подобралось, став похожим на пружину, которая вот-вот распрямится, устремится вперед. Но делать это я ей позволять не собирался.

Впрочем, не только я.

Мой выстрел из ЭППО опоздал на долю секунды — Нора опередила меня. А следом взвился столп огня, ударивший прямо в распахнутую пасть твари — Дон воспользовался огнеметом.