Один

Мы пообещали вернуться через пару дней. Мы и вернулись бы – если бы не объявившиеся у нашего порога зомби.

Но даже справившись с обращенными, мы еще почти неделю выжидали, не появится ли новый отряд монстров, и осторожно обследовали окрестности.

Все это время раненая и напуганная Марья Степановна, забаррикадировавшись в избе, ждала нас. У нее хватало сил, чтобы как-то ухаживать за домашней птицей и животными. А на себя сил уже не оставалось.

Когда мы с Димкой ее нашли, она едва дышала. Мы перенесли ее с пола на кровать, уверенные, что сегодня придется копать свежую могилу. Но Марья Степановна прожила еще целых пять дней. Я оставался с ней до самой смерти – один. Четыре дня я слушал ее рассказы и наставления. Потом она замолчала, но все что-то требовательно показывала мне глазами.

Я похоронил ее рядом с мужем Толей.

А потом пошел доить коз и кормить «курей» – думаю, об этом она меня глазами и просила.

* * *

– Я уверен, что они сдохли, – заявил Димка, когда мы покидали крохотное деревенское кладбище, все состоящее из четырех провалившихся могил.

Я даже вздрогнул от таких слов. Но тут же понял, о чем он говорит, и изрек сентенцию – возможно, чужую:

– Надеяться на это можно. Но рассчитывать на это нельзя.

– Красиво сказал, – признал Димка и надолго замолчал, что-то обдумывая.

Тишина мне нравилась. Можно было мерно шагать по знакомой дороге, воображать, что ты сейчас один, вспоминать прошлое и строить планы на будущее.

– Жрать в городах им нечего, – нарушил мою тишину Димка. – Разве только друг друга.

– Мы не знаем, нужна ли им еда, – заметил я.

– Конечно, нужна, – ответил Димка…

Опять у нас начинался старый разговор – и мы раздражались не столько от темы, сколько от ее повторения. Все уже было сто раз переговорено, все аргументы давно были озвучены, осмыслены и опровергнуты – примерно так спорили сторонники и противники легализации короткоствольного оружия в то время, когда мир был в полном порядке.

– Переливаем из пустого в порожнее, – сказал я.

– Да, надо бы съездить и посмотреть своими глазами…

Я злился на Димку, Димка злился на весь белый свет. Мы, забывшись, шагали так быстро, что Оля не поспевала за нами.

– И что мы тут каждый раз пешком топаем? – раздраженно буркнул Димка. – Давно надо было какую-нибудь «Ниву» пригнать. Только время зря тратим – почти три часа в один конец.

И это мы тоже не раз обсуждали. И я повторил то, что уже не однажды было сказано:

– «Нива» через балку не проползет.

Балкой мы называли старый мелиорационный канал примерно на половине пути между Плакином и Николкином. Раньше через него были две переправы, но мост из бетонных плит давно сполз вниз, а легкий переход, сваренный из труб и листового железа, безнадежно прогнил и даже тяжесть двух человек выдерживал с трудом.

– От машины, к тому же, останется колея, – добавил я. – А нам себя выдавать нежелательно.

Ничего нового Димка от меня не услышал. А вот для меня его следующие слова были очень неожиданными.

– Слушай, – подхватив меня под руку и оглянувшись на отставшую Олю, сказал Димка, – тебе не кажется, что у нас с ней как-то сейчас не клеится?

– Чего? – Я даже приостановился.

– Ну, я подумал… Ты, как бы, спец… У тебя с Катей тоже были проблемы…

– Чего-чего? – окончательно растерявшись, повторил я.

– Не, ничего. – Димка махнул рукой. Он жалел о том, что поднял эту тему – это было очень заметно. – Не бери в голову. Забудь…

Я, наверное, и забыл бы, если б не другой, вскоре последовавший, разговор.

Остаток пути мы молчали. И только когда впереди замаячили две кривые ветлы и крыша нашей избы, Димка попросил нас остановиться и напомнил, что нужно быть осмотрительнее, а оружие держать наготове.

– Обращенных боишься? – съязвил я. – Они же все сдохли.

Он посмотрел на меня так, что мне даже стало немного стыдно.

– Ладно, – сказал я, хмурясь и отворачиваясь. – Печка топится, труба дымится. Значит, все нормально.

– В первое нападение печка тоже топилась, – напомнил мне Димка, взявшись за свой монокуляр. – И ты так же говорил, что теперь все будет нормально.

Я не стал ему отвечать. Только нахмурился сильнее и поудобнее перехватил отточенную лопату. Возразить мне было нечего.

* * *

К первому нападению, случившемуся через несколько дней после нашего заселения, мы оказались совершенно не готовы. Нам тогда мнилось, что опасность осталась где-то далеко – в городах и селах, связанных нормальными дорогами. Дикое дремучее Плакино – а вернее, та изба, что одна уцелела из всей заброшенной деревни, – представлялось нам островком, изолированным от всего мира, отрезанным от него. И странно было после всех безумных событий очутиться в таком тихом и спокойном месте. Так странно, что по утрам даже не верилось в произошедшее с миром, а то, что несколько дней тому назад мы видели собственными глазами, уже казалось кошмарным сном, жутким мороком.

Поэтому появление зомби возле нашего дома потрясло нас сильнее, чем все, что произошло с нами ранее.