Одетта. Восемь историй о любви

– Что вы делаете у меня дома? Как вы сюда попали?

Глухо.

– Ну как хотите, но я вас предупреждала.

На Одиль вдруг накатила волна страха: чего от нее хотела незнакомка? Дрожа, она попятилась, оказавшись в прихожей, схватила телефонную трубку и, с перепугу нажимая не на те кнопки, наконец набрала номер полиции. «Ну скорее же, – думала Одиль, – а то она вот-вот выскочит из шкафа и нападет на меня». Наконец ей удалось прорваться сквозь различные приветствия и объявления электронного коммутатора, и до нее донесся хорошо поставленный чиновничий голос:

– Полиция города Парижа, шестнадцатый округ, я вас слушаю.

– Приезжайте скорее! Ко мне влезла женщина. Она спряталась в шкафу и отказывается выходить. Скорее. Умоляю, может, она просто сумасшедшая, а может, и убийца. Поторопитесь, мне страшно.

Полицейский записал ее имя и адрес и заверил, что патруль прибудет через пять минут.

– Алло, алло, вы еще на связи?

– Мм…

– Мадам, с вами все в порядке?

– Оставайтесь на проводе. Вот так. Тогда вы сможете мне сообщать, что происходит. Повторите то, что я вам сказал, как можно громче, чтобы эта женщина вас услышала и знала, что к вам идут на помощь. Давайте. Прямо сейчас.

– Да, господин полицейский, вы правы, я останусь на связи, так что эта особа не сможет ничего предпринять без вашего ведома.

Она выкрикнула эту фразу так громко, что едва не оглушила себя. Достаточно ли отчетливо это прозвучало? Главное, чтобы, несмотря на расстояние, дверцу и толщу висящих в шкафу пальто, незнакомка услышала ее слова и отказалась от действий.

В полутьме квартиры все казалось неподвижным. Однако спокойствие страшило ее больше, чем любой звук.

Одиль прошептала в трубку:

– Вы еще там?

– Да, мадам, я с вами.

– Мне… мне страшновато…

– Есть ли у вас под рукой что-нибудь, чем можно обороняться?

– Нет, ничего.

– Нет ли рядом какого-нибудь предмета, которым вы сможете пригрозить, если эта особа проявит неосторожность и решит напасть?

– Нет.

– Трость? Молоток? Статуэтка? Оглядитесь вокруг.

– Ах да, здесь есть бронзовая статуэтка.

– Возьмите ее в руки и притворитесь, что это оружие.

– Что, простите?

– Скажите, что держите в руках пистолет вашего мужа и что вы ничего не боитесь. Громко.

Вдохнув поглубже, Одиль неуверенно проблеяла:

– Нет, господин комиссар, я не боюсь, у меня есть пистолет моего мужа.

Она вздохнула, с трудом сдержавшись, чтобы не описаться от страха: это прозвучало так робко, что незнакомка ни за что ей не поверит.

Голос в телефонной трубке спросил:

– Ну что, какова реакция?

– Никакой.

– Очень хорошо. Она напугана. Она не двинется с места, пока не приедут наши.

Через несколько секунд Одиль уже говорила с полицейскими по домофону. Она открыла входную дверь и стала ждать, пока лифт довезет их до десятого этажа. Наконец лифт остановился и оттуда вывалились три. добрых молодца.

– Вон там, – указала она, – в платяном шкафу.

Одиль задрожала, когда они, с оружием наизготовку, направились в конец коридора. Чтобы избежать зрелища, которого ее нервы явно бы не выдержали, она укрылась в гостиной, куда смутно доносились угрозы и предупреждения.

Она привычным жестом достала сигарету и подошла к окну. Хотя было только начало июля, газоны уже пожелтели, а с деревьев начали падать порыжевшие листья. Летняя жара накатила на площадь Трокадеро. Жара охватила всю Францию. Каждый день она упражнялась в своем смертельном искусстве; каждый день в новостях передавали о новых жертвах: бомжей находили на раскаленном асфальте, старики мерли как мухи в домах престарелых, младенцы погибали от обезвоживания. Погибших животных, цветов, овощей, деревьев было не счесть… Кстати, вон там, на газоне в скверике, кажется, лежит мертвый дрозд. Неподвижный, словно нарисованный пером, со странно заломленными лапками. А жаль, дрозды так красиво свистят…

Подумав обо всем этом, она, вспомнив о предосторожности, налила воды в высокий стакан и выпила. Конечно, эгоистично с ее стороны думать о себе, когда вокруг гибнет столько людей, но разве можно поступить иначе?

– Мадам, прошу прощения… Мадам!

Полицейские, столпившись у порога гостиной, уже несколько минут пытались отвлечь ее от размышлений о бедственных последствиях летнего зноя. Обернувшись, она поинтересовалась:

– Ну, так кто это был?

– Там никого нет, мадам.

– Как это никого?

– Смотрите сами.

Она последовала за ними. Шкаф был набит одеждой и коробками с обувью, но незваной гостьи там не оказалось.

– Так где же она?

– Если хотите, мы поищем ее вместе с вами.

– Разумеется.

Полицейские прочесали все сто двадцать квадратных метров ее квартиры: женщины нигде не было.

– Ну в конце концов, согласитесь, все это странно, – заявила Одиль, зажигая сигарету. – Эта женщина прошла по коридору, наткнувшись на меня, испугалась и убежала куда-то в дальние комнаты. Как она могла выйти?

– А черный ход?

– Дверь всегда закрыта на ключ.

– Пойдемте посмотрим.

Они проследовали на кухню и убедились, что дверь, выходящая на черную лестницу, закрыта.

– Вот видите, – заключила Одиль, – она не могла выйти через черный ход.

– Могла, если у нее были ключи. Иначе как бы она сюда попала?