Одержизнь

– Мамзели, у нас гость, – провозглашает с кушетки Сельен, прикрытый аж тремя нагими красотками. – Гость юный, неиспорченный, только в лучшие руки! Женевьева, это намёк.

На подлокотник дивана присаживается молоденькая обладательница шикарных смоляно-чёрных кудрей, густо подведённых угольной тушью зелёных глаз и тяжёлой груди с яркими сосками. Плечи девушки украшает затейливое переплетение татуировок, на губах влажно поблёскивают отсветы неоновых ламп.

– Здравствуй, гость, – приятным мурлыканьем звучит её голос. – У тебя очень потерянный вид. Я могу помочь?

Жиль молча качает головой. Девушка сладко потягивается и ложится спиной ему на колени. Берёт за руку, преодолевая сопротивление, кладёт его ладонь себе на живот, подталкивает пальцы ниже. Жиль пытается убрать руку, но девушка крепко стискивает его запястье.

– Не обижай меня, гость, – смеётся она. – Или я позову на помощь подруг.

– Подруга уже здесь, – хихикает за спиной Жиля Люси. – Расслабься, малыш. Секс – это хорошо, это приятно. Это естественно. Держи, выпей это.

Она подаёт ему через плечо бокал из ярко-синего стекла. Бокал полон алой пряно пахнущей жидкости. Жиль осторожно берёт, пробует.

– Это вино?

– Не совсем. Это моё изобретение. Замечательный коктейль.

– Люси, а мне? – капризно тянет Женевьева, жадно наблюдая, как Жиль пьёт.

– А тебе сладенькое. Нам сладенькое.

Женевьева приподнимается на локте, тянется к губам Жиля поцелуем, но он отворачивается. Девушка изящным движением садится, выхватывает у него бокал, слизывает капли с ободка.

– Жадный, – шепчет она. – Ничего не оставил бедной Женевьеве!

Рывком она снимает с Жиля футболку, устраивается у него на коленях лицом к лицу. Влажные пальцы пробираются под ремень в штанах, теребят, расстёгивая, пряжку.

– Смотри на меня, – то ли просит, то ли приказывает Женевьева.

Позади неё появляется Люси в одном перекинутом через шею длинном шарфе из полупрозрачной ткани. В руке у девушки маленькая баночка. Люси что-то черпает из неё и проводит пальцем по губам Женевьевы. Та стонет от удовольствия, прихватывает пальцы подруги острыми зубками. Жилю очень хочется не видеть, но он не может отвести взгляд. Руки Люси скользят по груди Женевьевы, размазывая по коже что-то прозрачное, густое. В ноздри ударяет сладкий знакомый запах: мёд.

– Жиль, попробуй её, – уговаривает Люси. – Попробуй, пока другие не почуяли, как она пахнет…

Женевьева гортанно мурлычет, льнёт к пальцам подруги, то ласково поглаживающим её грудь, то резко сжимающим. Капли мёда стекают вниз по животу, девушка опирается ладонями о колени Жиля, прогибается назад, позволяя Люси целовать себя. Жиль запрокидывает голову, взгляд мечется, ловя россыпь бликов от подвешенного под потолком зеркального шара. В ушах шумит море, становится жарко, сердце сбивается…

Сельен разворачивает Люси к себе, черпает мёд из баночки, и его ладонь ныряет девушке между ног. Люси ахает, возбуждённо хихикает. Парень уводит её в сторону, укладывает на стол и становится на колени меж её разведённых бёдер.

Женевьева обнимает Жиля за шею, прижимается нагим телом, привстаёт на колени.

– Давай, мой хороший, приподнимись. Покончим с раздеванием, – шепчет она, подцепляя каплю мёда с кончика соска и касаясь пальцем губ Жиля. – Я же знаю, что ты хочешь.

Мальчишка слабо отмахивается, пытается отвернуться и вдруг сползает вбок по спинке дивана. Женевьева пошлёпывает его ладонью по щекам, тревожно вглядывается в лицо.

– Жиль?.. Жиль?! Сельен, вашему пацану плохо! – кричит девушка, перекрывая разом все звуки в комнате.

Первым подрывается Кристиан Меньер, из соседней комнаты прибегает полуодетый Матье де Ги. Жиля укладывают на диван, трясут, растирают похолодевшие руки. Девушки забиваются по углам, принимаются поспешно натягивать одежду.

– Люси, дура, сколько ты синтена ему в бокал сыпанула? – орёт Сельен, быстро надевая брюки.

– Как обычно… – хнычет Люси.

– Это нам оно «как обычно», он-то им не закидывается! Помрёт же теперь чёртов ублюдок! Так, расходимся срочно. И кто-то должен позвать полицию. Быстрее, я сказал!!!

IV Узы

– Глотай, сучонок! Пей – или сдохнешь!

Кружка с водой стукается об зубы, саднит разбитую губу. Дышать тяжело – словно сквозь толстое грязное одеяло. У воздуха привкус пыльной дряни и церковных благовоний, от него раскалывается голова.

– Пей! – орёт в ухо мужской голос. – Пей, крысёныш!

Перед глазами мельтешат, толкая друг друга, мутные красные кляксы. Свет причиняет боль, давит на грудь. В губы снова тычется холодный жестяной край, вода льётся по лицу, попадает в нос. Кто-то подсовывает под затылок ладонь, приподнимая голову. Вовремя: накатывает приступ тошноты, мальчишка попёрхивается, с трудом поворачивается на бок, и его желудок исторгает наружу целое море воды.

– Умница, Жиль. – Голос невидимого мужчины теплеет. – Хорошо. Давай-ка ещё.

И снова в него вливают воду. Глотать нет никаких сил, Жиль стискивает зубы, пытается отстраниться. Сильная рука хватает его за волосы, встряхивает.

– Сдохнуть хочешь? А хер тебе! Я тебя вытащу. Пей, стервец! Глотай, или зубы выбью!