Одержимый

Если бы не охватившая меня ярость, не ощущение, что ставки очень уж высоки, все выглядело бы довольно комично. Мужчины не знают, как драться. Они умеют только угрожать. Потасовки на баскетбольных площадках или футбольных полях не в счет.

Дейв встал. Руку он прижимал к рваной ране на щеке. Я держался за бок. Теплый и липкий. Мы оба стояли, тяжело дыша. Что теперь?

– Ты пытался меня убить, – выдохнул я. – Ты пытался меня убить.

– Я защищался от психа. Посмотри на себя.

Дейв сдернул трубку с телефонного аппарата на большом столе и нажал кнопку.

– Служба безопасности, – ответил голос. – Это Боб.

– Мне нужна помощь. У меня агрессивный посетитель.

Вмешательства посторонних я позволить себе не мог. С появлением охранников Дейв мог многое потерять, но меньше, чем я. Меня ждала Энни. Тяжело дыша, я в последний раз глянул на Дейва и выскочил за дверь.

Спустился по лестнице. Достаточно часто смотрел телевизор, чтобы знать: если спускаешься на лифте, рискуешь внизу напороться на мужчин с оружием. Добравшись до первого этажа, осторожно заглянул в холл. Стол охранника пустовал. Должно быть, тот поднялся к Дейву. Оставалось только гадать, какой байкой потчевал его сейчас Дейв.

Несколько мгновений спустя я уже залезал в свой внедорожник. Отъехал от здания, остановился на пустой темной улице. Услышал приближающийся вой сирены, опустил голову ниже окна. Когда сирена стихла, надавил на педаль газа, проехал полмили до Бэй-Бридж, влился в транспортный поток и позволил ему унести меня от полицейских сирен и всей безумной суеты большого города двадцать первого века.

Машину я вел правой рукой. Левой осторожно ощупывал липкую ткань футболки на правом боку, пониже подмышки. Врезали мне от души. Я не мог сказать, сколь велик урон, не сунув грязные пальцы в рану и не вызвав резкую боль, которая могла заставить меня резко крутануть руль и слететь с моста. Очень уж глубокий вдох отдавался болью. Возможно, треснуло ребро.

Хорошие новости заключались в том, что кровь не лилась рекой и я не терял сознания. Мышцы по-прежнему хорошо снабжались кровью, то есть удар, похоже, прошел по касательной. Но, так или иначе, мне хотелось побыстрее осмотреть рану. Вот и ехал я быстрее положенного. О чем недовольно сигналили водители других автомобилей.

Я сосредоточился на дороге. До съезда с Бэй-Бридж оставалось совсем ничего. Впереди лежала тысяча дорог. В Окленд, Сакраменто, Сан-Хосе. Я выбрал шоссе 580, которое вело к шоссе 5, протянувшемуся к Лас-Вегасу, Боулдер-Сити, Энни.

Я потянулся к мобильнику и позвонил Лесли Фернандес, моей бывшей сокурснице и любовнице, которая стала неврологом.

Исходя из того, что компьютер каким-то образом атаковал меня, не требовалось получать медицинское образование, чтобы понять, о чем говорила Энни. Моему мозгу требовалась искусственная стимуляция. Что-либо для замены ноутбука, который… каким-то образом воздействовал на мой встроенный компьютер. С поисками объяснения, как такое могло быть, я мог и обождать. Пока требовалось подлечиться.

– Доктор Фернандес, – раздалось в трубке.

– Лесли.

– Дорогой мальчик. – Голос заметно оживился.

– Твоему дорогому мальчику требуется еще одна услуга.

– Выкладывай. Что стряслось?

– Лесли, мне нужен рецепт на риталин. Сто таблеток по двадцать миллиграмм.

– Нат?!

– Мне нужен также аугментин. Или какой-нибудь другой сильный антибиотик общего действия.

Молчание.

– В Плизентоне есть «Уолгринс».[44]

– С тобой все в порядке? Ты… на них подсел?

Я рассмеялся, а не следовало бы. Я не просил Лесли нарушить закон… врачи постоянно выписывают друг другу рецепты, но речь шла о наркотическом веществе.

– Нет, Лесли. Пожалуйста, никаких лекций. Твоя репутация не пострадает. Доверься мне.

– Хорошо, дорогой мальчик. – Судя по голосу, я ее не убедил. – Всегда готова тебе помочь.

– Знаешь, есть еще кое-что.

– Слушаю тебя.

– Норпинефрин и допамин. Напомни мне.

– Нейротрансмиттеры. Катехоламиты.

– Я так и думал.

– Что происходит?

– Гормоны стресса, так? Активно выделяются при напряженной ситуации. Проявляют себя и внешне.

– Норпинефрин – несомненно. Если говорить о стрессе, он контролирует базовые функции, вызывает расширение зрачков, сужение кровеносных сосудов, учащение сердцебиения. Допамин скорее привязан к центрам удовольствия в мозгу, а также к принуждению и желанию.

– То есть он контролирует желания?

– Или свидетельствует о них. Почему ты об этом спрашиваешь?

– Научный эксперимент. Послушай, должен бежать.

– Не отключайся. – Она повысила голос.

Спросила, имеет ли все это отношение к доктору Барду и моему более раннему звонку. Я ответил, что у меня нет времени об этом говорить, но теперь она встревожилась. Заставила меня поклясться, что я не заболел и не торгую лекарствами, пусть не в лоб, но спрашивая, не превратился ли я в наркомана, выпрашивая рецепты у друзей. Такое случалось, и нередко: студенты-медики подсаживались на наркотики и добывали их всеми возможными способами. Когда мы прощались, в ее голосе оставались сомнения.