Одержимый ветреной нимфой

Ей нужна квартира на Манхэттене. После того как она согласилась официально стать Баллантайн, Линц повел себя крайне расточительно. Он согласился, что часть от сорока миллионов пойдет в фонд Латимор-Баллантайн, но Лахлин должна была сохранить как минимум пятьдесят процентов активов для себя. Она также стала получать дивиденды от компании, премии и пятую часть выручки от продажи активов. И теперь она могла купить себе роскошную квартиру в любом районе города. Она посмотрела более двадцати квартир, но ни одна из них ей не понравилась. Лахлин знала: это только потому, что она обожает квартиру Рэйми Джепсена.

– В доме установлена звуковая система, – сказала Марла, и Лахлин попыталась притвориться, что ей это интересно. Судя по взгляду Марлы, Лахлин потерпела неудачу; риелтор вернулась в коридор.

Схватившись руками за подоконник, Лахлин закрыла глаза и приказала себе приободриться. Рэйми не желает, чтобы она была с ним; ему не нужно ничего, даже ее дружбы. И чем раньше Лахлин с этим смирится, тем счастливее она будет. Ну, если ей все-таки удастся стать счастливой…

Квартира была красивой, просторной и готовой к вселению. Вероятно, это было лучшее, что видела Лахлин, и она могла бы полюбить это место, если бы ей не нравился Рэйми Джепсен и его жилище.

– Твое мнение, Джек? – Лахлин обратилась к телохранителю у двери. Она не ожидала от него ответа, потому что за неделю Джек обмолвился с ней десятью словами.

– Мне больше нравится у меня.

Рэйми.

Сердце Лахлин едва не выскочило из груди, она содрогнулась всем телом. Ей хотелось броситься ему в объятия, но она заставила себя смотреть в окно.

– Твоя квартира не для меня, – страдая, прошептала Лахлин. – Что ты здесь делаешь, Рэйми?

Лахлин услышала его шаги. Он встал рядом с ней, и она почувствовала тепло его тела. Лахлин подняла глаза и взглянула на любимое лицо; его взгляд, как обычно, был нечитаемым.

– Привет, – тихо сказал Рэйми, садясь на подоконник и сжимая его край. Он коснулся мизинцем пальцев Лахлин, и она затрепетала от волнения.

– Привет.

– Я пришел сюда, – тихо произнес Рэйми, – чтобы поговорить с тобой.

– Ладно.

– Во-первых, поздравляю тебя с открытием фонда и телевизионным интервью. Тебе было нелегко, и я горжусь тобой.

Лахлин кивнула. Сейчас он поблагодарит ее за кольцо и снова уйдет. Выдержит ли она новое расставание с ним?

Рэйми долго молчал, и Лахлин не терпелось заполнить тишину своей глупой болтовней. Но она сдержалась. Наконец Рэйми пригладил рукой волосы и потер подбородок.

– Ты намного смелее меня, Лах. Я тобой восхищаюсь.

Лахлин удивленно нахмурилась.

– Ты боец. У тебя ордена и медали.

– Я не боюсь рисковать своим телом, в отличие от своих чувств. До встречи с тобой я с легкостью отказывался от любви. Я говорил, что не хочу ее, потому что ради нее не стоит рис ковать. – Он сжал мизинцем ее пальцы. – Но она того стоит. Ради тебя, Лахлин, я готов рисковать.

Она не решалась ему поверить. Вглядевшись в лицо Рэйми, она увидела, с какой любовью он на нее смотрит.

– Я люблю тебя, Лахлин, будь ты Латимор или Баллантайн. Я хочу всегда быть с тобой. Есть ли шанс, что ты простишь меня за мой идиотизм и дашь мне возможность все начать сначала? Решать тебе.

Лахлин прижалась лбом к его плечу, чувствуя себя полностью опустошенной. Признание в любви вертелось у нее на языке, но она не могла произнести ни слова.

– А что делать с этой квартирой? – спросила она, когда ей удалось заговорить.

Лахлин ощутила, что Рэйми напрягся, словно от разочарования. Подняв голову, она поцеловала его в щеку.

– Я ненавижу эту квартиру и все остальные, которые я смотрела, потому что в ней нет тебя, – произнесла она. – Я желаю засыпать в твоих объятиях, просыпаться и видеть твою улыбку. Я хочу, чтобы ты был моим лучшим другом, любовником и телохранителем.

Рэйми обнял ее за талию, поставил Лахлин у себя между ног и прижал к груди.

– А я смогу быть твоим мужем? – спросил он. – Кольцо у меня уже есть.

Рэйми поднял левую руку, показывая Лахлин кольцо Коннора.

– Ты надел кольцо, – радостно сказала она.

Рэйми улыбнулся, и сердце Лахлин замерло.

– Я хотел снять его, но потом передумал. Какой смысл не носить его, если мое сердце будет всегда принадлежать тебе?

Глаза Лахлин защипало от слез.

– Ты снимешь его в день нашей свадьбы, когда мы произнесем клятвы?

Рэйми обнял ее лицо большими руками, выглядя моложе, мягче и счастливее, чем прежде.

– Да, наверное. – Он погладил большим пальцем ее нижнюю губу. – По-моему, тебе тоже нравится это кольцо, – поддразнил он.

Лахлин улыбнулась и притворилась, будто размышляет.

– Ох, в нашей семье будет охотник за драгоценностями и дизайнер ювелирных изделий.

Рэйми рассмеялся:

– Остается узнать адреса парочки хороших ювелирных магазинов.

Улыбнувшись у ее губ, Рэйми страстно поцеловал Лахлин, вложив в поцелуй обещание счастливого будущего. На Лахлин нахлынули эмоции, и она почувствовала иррациональный прилив страха, думая, что если не отступит сейчас, то никогда этого не сделает. Она заставила себя отмахнуться от старых привычек, которые угрожали испортить ей настроение.