Одержимый (СИ)

Вот так поднявшись в небо на самолёте, хотел пролив осмотреть и с другой стороны, в Тихом океане, за такое время японцы могли далеко уйти, а искать не пришлось, они буквально в двадцати морских милях стояли в бухте, от моей стоянки. В бухте ещё деревушка была. Отлетев, вроде не засекли, хорошо дым рассмотрел, дальше в бинокль опознал их и ушёл в сторону, вот так сел на воду у берега, забрался в батискаф, кинув за борт два ящика с зарядами, потом уже когда задраил люк, и занял место пилота, подошёл, взял каждый в манипулятор, и двинул в сторону бухты, тут четыре морских мили, за сорок минут дошёл. Крейсера особо не торопились покидать бухту, как я видел. Вот так, без каких-либо проблем, я подошёл сначала к крейсеру под адмиральским флагом, поставил мину под кормой, рядом с погребами, потом ко второму, итальянцу бывшему, и тоже у погребов прицепил, бронепалубные привычно проигнорировал. Вот так покинув бухту, коптер в небе, отслеживал всё, и активировал коды именно этих двух детонаторов. Ну «Токива» рванула красиво, подрыв погребов без сомнения произошёл, а вот с итальянцем снова не повезло, подскочил, хребет явно повредило, но тонуть и разрушаться не спешил, команда начала спасать его и делала это не без успеха. А вот оба бронепалубника, пусть и получили повреждения, часть надстроек, мачт и антенн снесло, поспешили сбежать, покинув бухту. Так что я высунулся из люка батискафа, всплыв для этого, новый ящик за борт кинул, потом подхватил его манипуляторам и снова к итальянцу ушёл. Второй раз его судьба спасает. Но я упорный, да и бог троицу любит. Добью.

Вот так вернувшись, крейсер заметно осел, набрав воды, и похоже лишился хода, японцы заводили два паровых катера под нос, троса подавали, явно к берегу отбуксировать и выкинуть на отмель, видимо капитан здраво опасался, что новый шторм добьёт его корабль. В этот раз мину я заложил под носовым погребом, и снова ушёл в сторону, на морскую милю, подальше, где и подорвал. Вот, в этот раз всё сработало как надо. Нос крейсера просто испепелило, как и оба катера, так что уже через считанные секунды останки корабля погрузились на дно бухты следом за «Токивой». Японцы поднимут, они упорные, но когда? Тут потеря не в крейсерах, потеря в опытных командах, вот для японцев самая страшная потеря, я потому и делаю подрыв погребов, чтобы с гарантией. Новые команды для трофеев они долго учить будут, война к тому моменту точно закончится. Работа сделана, я расслабился, потом отошёл от бухты, достал самолёт, его батареи зарядил, как и батискафа, и полетел к Токио, благо как раз темнеть начало. Там прокравшись на стоянку джонок, их тут сотни, тысячи, что уж, долго искал, почти до рассвета, придирчиво выбирая, но подобрал небольшую джонку с двумя роскошными каютами, ещё две есть на носу, но там полноценный камбуз и столовая зала. По сути яхта чисто для отдыха, двадцать тонн весит, две мачты, надстройка на корме, там и есть две жилые каюты, можно отлично насладится морскими пейзажами, хотя само судно в высокобортное, морское. И новое, видно, полностью оснащённое, дорогие рыболовные принадлежности были. Не зря японец-матрос охранял. Я его убил, мешал, застрелил и на дно отправил. Мог шум поднять, засёк меня на скутере, а мне это не нужно.

Потом полетел уже к Владивостоку, успел взлететь до рассвета, был там в десять утра, но посадку совершил вне видимости, дальше на батискафе дошёл, и в час дня у берега всплыл у пирсов, коптер, который я также запустил как батискаф достал, показал, что свидетелей нет, выбрался, повиснув на мостках, и убрал батискаф. Оттуда сразу на телеграф. Пришлось снова надеть опозоренную форму русского военно-морского офицера. Да, со знаками различия капитана второго ранга, но я и документы не сменил, и знаки различия, приказ ещё не видел, пока носить могу. На телеграфе работник, придирчиво изучил мои офицерские документы, правительственная телеграмма, это не хухры-мухры, и отправил сообщение на имя Императора Николая, там кратко описал где и какие корабли были взорваны, под конец сообщив что задание выполнил. Можно отправить броненосный крейсер «Россию» к корейским берегам, кроме бронепалубных крейсеров у японцев ничего не осталось. Возвращаюсь в столицу. Ну и моя подпись, как лейтенанта. Рабочему телеграфа я пояснил что лишён чина за оскорбление русского адмирала и флага военно-морского флота России. Работник, блестя глазами, отправил такое сообщение. У Японии не осталось линейного флота, так что тот если не с обожанием на меня смотрел, то близко, а вот других моряков после череды громких поражений, тот явно презирал.