Одержимый. Рыцарь Империи

Вновь откашлявшись кровью, я сделал первый, самый трудный шаг вперед, устремляясь на выручку товарищу. Но не успел ничего изменить… «Водный полог» блеснул в последний раз, а через миг «Всполох Тьмы» обрушился на Стива, сметя его с места, как недавно меня. Только вот так далеко тело паренька не улетело… Упало в двух ярдах, начав стремительно чернеть и иссыхать…

– Ну, тварь!.. – выхаркнул с опять наполнившей рот кровью я, ощущая, как поднимается в душе всепоглощающая, всепожирающая ярость.

Успел лишь сказать встревоженному рогатому, кругами носящемуся вокруг меня, прежде чем утратил возможность здраво рассуждать: «Бес… Аура…»

Хотя ему и этого хватило, чтобы понять недосказанное. Срываясь с места, я еще успел заметить, как начали стремительно чернеть простирающиеся вокруг меня жгутики-нити, берущие начало в плотном коконе моей ауры. Впрочем, тут же позабыл о столь немаловажной детали. Полностью сосредоточился на вымещении своей ярости…

Дум! Дум! Дум!.. – разнеслось по подземелью гулкое буханье по полу моих подбитых сапог.

– Шхаарр… – прокаркал вздымающий посох лич.

А мертвяки промолчали, просто устремляясь навстречу мне.

«Всполох Тьмы» промелькнул и исчез, целиком растворяясь в моей ауре и словно воспламеняя мою кровь. Я резко ускорился, получив в свое распоряжение целый океан энергии, что заставляла огнем гореть тело…

Гдах! Гдах! Гдах! Издаваемый мной громкий топот тут же перерос в оглушительный грохот колющихся под моей тяжеловесной поступью здоровых каменных плит-пластин, которыми был выложен пол.

У ничтожной низшей нежити не имелось никакой возможности прервать мой чудовищно быстрый рывок к их повелителю. Неожиданно встретив на своем пути мертвяков, я лишь зло ощерился и прыгнул, группируясь в полете. Врезался в толпу поднятых из могил человечишек, и их буквально смело – разбросало по сторонам, размазало по стенам. А я, перекатившись и подхватив с каменных плит лежащий на них невесомый фальшион, продолжил свой бег.

Гнусь эта, мертвый маг, не успела удрать. И уж тем более что-то сделать. Если не считать нового «Всполоха Тьмы», сорвавшегося со змеиного посоха лича. Но удар магии не нанес мне никакого реального ущерба, а лишь заставил еще больше взъяриться.

Исходя лютой злобой, я налетел на своего врага и низверг его с высоты. Мы вместе рухнули на пол и покатились. Но поднялся я, разумеется, первым… Оскалившись, рубанул фальшионом ничтожное создание, отсекая правую руку, которой мертвый маг попытался прикрыться. А затем обрушил клинок на шею. Пару долгих мгновений тупо смотрел на оставшийся в руке обломок меча, а чуть позже – на пытающегося отползти от меня лича, под разрубленным воротом плаща которого виднелась широкая полоса белого металла.

Еще миг соображал, что же делать. Нахмурился. Отбросил оставшийся от фальшиона никчемный обломок. Придумав, улыбнулся. Поднял правую ногу… Чтобы тут же опустить ее на голову своего врага, втаптывая древнюю черепушку в камень.

Громкий хруст прозвучал как услада для моих ушей. Я довольно поглядел на поверженный костяк. Правда, тут же согнал с лица ухмылку, когда кто-то набросился на меня сзади.

Крутнувшись юлой, я развернулся лицом к новому противнику. К поганому мертвяку, которого мгновенно схватил за горло. С легкостью приподнял, отрывая от пола. Склонил голову набок, разглядывая посмевшее напасть на меня ничтожное создание, и медленно сжал руку. До хруста переломанных позвонков. После чего отбросил от себя безвольно повисшее и не весящее практически ничего тело.

Обозрел зал и радостно осклабился. Тут же еще столько недобитков осталось.

Впрочем, они все закончились очень быстро, пав под сокрушающими ударами моих рук и ног. Что и говорить, совершенно безмозглая нежить… Не соображающая, когда можно нападать, а когда нужно прятаться и не отсвечивать.

Обведя взглядом зал и более не обнаружив никого в пределах досягаемости, я замер. Обуявшая меня ярость тут же начала отступать. А с ней начали исчезать и силы… Чувствуя, что от усталости подкашиваются ноги, я уселся на пол прямо там, где стоял. Стащил с правой руки пластинчатую перчатку, утер ладонью пот и кровь, залившие лицо. Благо это было несложно сделать: закрепленная на шлеме личина оказалась сорвана где-то в схватке. Глубоко вздохнул. Закашлялся и сплюнул. Стряхнул с руки кровь и вновь провел ладонью по лицу. Кое-как обтер кисть о колено и застыл. Тупо глядя на довольно крупные ромбовидные чешуйки-пластинки, серым перламутром поблескивающие под истончившейся до предела кожей…

Ощутив подступающую дурноту, я громко сглотнул. Но это не помогло мне почувствовать себя лучше. Наоборот, с каждым мгновением осознания произошедшей с моей рукой жуткой трансформации становилось все хуже и хуже.

От неизбежного помешательства меня, наверное, спас лишь настигший через пару мгновений откат, мигом заставивший, позабыв обо всем, сконцентрироваться исключительно на боли. На невероятной боли… Какой я не испытывал никогда прежде…