Одержимый Райли (ЛП)

— Никто не заботится обо мне. Неважно, как сильно я скучаю по родным или по книжному магазину, никого из них не волнует мое исчезновение. Если бы они волновались, меня бы уже искали. Иногда, когда ты уходишь, я смотрю новости, чтобы узнать, есть ли что-то о пропавшей американской девушке или мольбы ее семьи о ее благополучном возвращении. И ты знаешь, что я вижу, Джекс? Знаешь? Все, что угодно, кроме этого. Меня убивает, что они меня больше не любят и, вероятно, забыли обо мне, но я все еще очень люблю и скучаю по ним. Хотя я никогда не думала, что окажусь в такой ситуации, и я знаю, что ты меня не любишь и, вероятно, никогда не полюбишь. Я знаю, что ты держишь меня только для того, чтобы «поиграть», но, черт возьми, Джекс, когда я с тобой, хотя бы чувствую себя нужной, — тихо объяснила она.

Я смотрел в потолок, не в состоянии придумать ничего, что можно было ей ответить. Как сказать человеку, который только что излил тебе свою душу, что он был прав только наполовину? Что то, что он чувствовал, было совсем не тем, что он должен чувствовать? Что, будучи для него худшим, что только могло с ним случиться, ты не мог смотреть на то, как он уходит?

Райли, тяжело вздохнув, слезла с кровати. Я не сводил глаз с потолка, когда она подошла к балконной двери и начала возиться с задвижками.

— Вверх и влево, — мягко сказал я.

Поскольку не мог ответить на то, что она только что сказала, я подумал, что могу хотя бы сказать ей, как открыть запоры, удерживающие двери вместе.

Райли справилась с задвижками и отбросила их в сторону. Когда она распахнула настежь двери, поток холодного воздуха ударил по мне, словно нож, и я задрожал. Повернувшись спиной к двери, я стянул одеяло с края кровати и плотно в него завернулся. Она не прыгала, поэтому у меня не было причин беспокоиться о том, что она одна на балконе.

Когда я закрыл глаза, пытаясь заснуть, одна мысль постоянно всплывала в моей голове. Достаточно ли сейчас Райли заботится обо мне, чтобы порезать меня? Я усмехнулся, когда эта мысль пришла мне в голову в пятый раз.

— Джекс? — позвала Райли с балкона.

— А?

— Ничего, — ответила она после нескольких секунд молчания, тяжело вздохнув, и я открыл глаза.

«Очевидно, "ничего" что-то значит», — подумал я.

Отбросил одеяло и перекинул ноги через край кровати, сев и ожидая, пока она продолжит говорить, но девушка стояла спиной ко мне, как и я к ней, и молчала.

— Что бы ты сделал, если бы я спрыгнула? — внезапно спросила она.

— Я быстрее, чем ты думаешь, Райли. У тебя не будет шанса, — ответил я.

Посмотрев на меня через плечо, она схватилась за перила и подтянулась. Я помчался к ней, словно пуля. Ей удалось перекинуть одну ногу к тому времени, как я схватил ее и, оттащив назад, упал вместе с ней на пол балкона.

Меня трясло не из-за того, что только что сделала Райли, а из-за того, что я позволил ей проверить себя. Все должно было быть не так. Она не должна была быть главной, и я просто...

Оттолкнув ее от себя, я встал, и она посмотрела на меня с улыбкой в своих прекрасных голубых глазах, в которых таилась пустота. Пустота, которую я создал в ней почти за год плена, и я задавался вопросом, сломал ли я ее морально больше, чем кого-либо другого.

«Но другие никогда не держались так долго», — напомнил я себе.

— Что не так? — спросила она тихим голосом.

— Все, — выпалил я. — Это не должно работать... так! Ты не должна хотеть быть здесь, Райли. Ты должна бороться со мной на каждом шагу, а я не должен подвергаться проверкам. Как ты посмела проверять меня?

Я начал быстро ходить взад и вперед по ковру в спальне.

— Я такая, какая есть, Джекс. Если ты не можешь справиться, то тебе придется что-то с этим делать, — вызывающе ответила она.

Перестал вышагивать и посмотрел на нее, чувствуя, как повышается мое кровяное давление. Как можно было перейти от девушки, которая не могла ничего вспомнить, к девчонке, которая боролась со мной, которая пыталась меня убить и проверить? Как?

 — Отлично, — закипел я.

Зайдя на балкон, я рывком поднял ее с пола и перекинул через плечо, пока она яростно пинала меня, пытаясь вырваться из моей хватки.

Перед моим мысленным взором проносились сцены, где я бросал ее в яму и сжигал заживо. Было бы замечательно наблюдать, как она горит у меня на глазах из-за своего неповиновения. Я бы, конечно, не позволил ей умереть, но это послужило бы своей цели, и ни один мужчина в мире не захотел бы ее.

Ни один мужчина, кроме меня. Я всегда буду хотеть Райли, и если так я смогу ее удержать, то так тому и быть.