Одержимый или сделка с призраком

Нрав маленьких Тетерби за последние несколько часов претерпел прискорбные изменения. Мистер и миссис Тетерби – и те переменились не так сильно, как их отпрыски. Всегда это был бескорыстный, доброжелательный и послушный народец, который безропотно и даже великодушно сносил лишения (а лишены они были многого) и радовался, точно пиршеству, самой скромной и скудной трапезе. Теперь же споры разгорались не только из-за мыла и воды, но из-за завтрака, который еще и на стол-то не был подан. Каждый маленький Тетерби кидался с кулаками на всех остальных маленьких Тетерби; и даже Джонни – многотерпеливый, кроткий и преданный Джонни – поднял руку на Молоха! Да, да! Миссис Тетерби, по чистой случайности подойдя к двери, увидела, как он коварно выбрал в вязаной броне местечко по-уязвимее и шлепнул драгоценное дитя!

Во мгновенье ока миссис Тетерби за шиворот втащила его в дом и с лихвой отплатила ему за это неслыханное кощунство.

– Ах ты бессердечное чудовище! – воскликнула она. – Да как у тебя хватило духу?

– А чего у нее зубы никак не прорежутся? – возвысил голос юный мятежник. – Надоело до смерти. Попробовала бы ты сама с ней понянчиться!

– И попробую, сэр! – сказала мать, отбирая у Джонни его опозоренную ношу.

– Вот и попробуй! – повторил Джонни. – Не больно тебе это понравится. На моем месте ты бы давно пошла в солдаты. Я непременно пойду. В армии по крайности нет грудных младенцев.

Мистер Тетерби, явившийся на место происшествия, не стал карать мятежника, а только потер себе подбородок, – видно, такая неожиданная точка зрения на профессию военного заставила его призадуматься.

– Если его не наказать, мне самой впору пойти в солдаты, – промолвила миссис Тетерби, глядя на мужа. – Тут у меня ни минуты покоя нет. Я просто раба, да, да, чернокожая раба из Виргинии (это преувеличение, вероятно, было навеяно смутными воспоминаниями, связанными с неудачной попыткой фирмы Тетерби по части торговли виргинским табаком). Круглый год у меня ни отдыха, ни удовольствия! Ах, чтоб тебя бог любил! – перебила сама себя миссис Тетерби, так сердито встряхивая младенца, что это плохо вязалось со столь благочестивым пожеланием. – Да что с ней сегодня такое?!

Не в силах этого понять и не достигнув ясности путем встряхивания младенца, миссис Тетерби уложила его в люльку, села подле, скрестила руки и принялась гневно качать ее ногою.

– Что ты стоишь, Дольф? – сказала она мужу. – Неужто тебе нечего делать?

– Ничего я не желаю делать, – ответил мистер Тетерби.

– А я уж наверно не желаю, – сказала миссис Тетерби.

– А я и под присягой покажу, что не желаю, – ска-рал мистер Тетерби.

В эту минуту завязалось сражение между Джонни и пятью его младшими братьями: накрывая стол к завтраку, они стали отнимать друг у друга хлеб и теперь щедро отвешивали один другому тумаки; самый маленький, с удивительной для столь юного возраста предусмотрительностью, не вмешивался в драку, а только ходил вокруг и дергал воинов за ноги. Мистер и миссис Тетерби с великим пылом ринулись в гущу боя, словно отныне то была единственная почва, на которой они могли действовать в согласии; без малейшего следа прежней кротости и добросердечия они сыпали удары во все стороны и, покарав правых и виноватых, вновь уселись каждый на свое место.

– Хоть бы ты газету почитал, чем сидеть сложа руки, – заметила миссис Тетерби.

– А что там читать, в газете? – с крайней досадой отозвался мистер Тетерби.

– Как что? – сказала миссис Тетерби. – Полицейскую хронику.

– Вот еще, – возразил мистер Тетерби. – Какое мне дело, кто там что натворил или что с кем сотворили.

– Читай про самоубийства, – предложила миссис Тетерби.

– Мне это неинтересно, – отвечал ее супруг.

– Кто родился, кто помер, кто свадьбу сыграл – ничего тебе не интересно?

– По мне хоть бы с сегодняшнего дня и до скончания века никто больше не рождался на свет, а с завтрашнего все начали бы помирать; меня это не касается. Вот когда придет мой черед, тогда другое дело, – проворчал мистер Тетерби. – А что до свадеб, так я и сам женат, знаю, велика ли от этого радость.

Судя по недовольному виду миссис Тетерби, она вполне разделяла мнение мужа; однако она тут же стала противоречить ему, просто ради того, чтобы поспорить.

– Ну, у тебя, известно, семь пятниц на неделе, – сказала она. – Сам же слепил ширму из газет и сидишь, вычитываешь чего-то детям по целому часу без передышки.

– Не вычитываю, а вычитывал, – возразил муж. – Больше ты этого не увидишь. Теперь-то я стал умнее.

– Ха, умнее! Как бы не так! Может, ты и лучше стал?

От этого вопроса в груди мистера Тетерби что-то дрогнуло. Он удрученно задумался, снова и снова проводя рукою по лбу.

– Лучше? – пробормотал он. – Не думаю, чтоб кто-нибудь из нас стал лучше, да и счастливее. Лучше? Разве?

Он обернулся к своей ширме и стал водить по ней пальцем, пока не напал на нужную ему вырезку.