Одержимый

Он занимался этим многие, многие часы – овладевал Анаис снова и снова, в каждой возможной позе, и все же не мог до конца насытиться ее стонами и криками, обликом ее, принимающей член, ощущением ее влагалища.

Качнувшись рядом с Анаис, Линдсей потянулся к ее запястьям, обвил пальцами тонкие кости. Подняв руки Анаис над ее головой, он устроился сверху, снова задвигавшись туда и обратно, пронзая ее тело своим твердым стволом.

– Я могу продолжать сколь угодно долго, Анаис, – прошептал Линдсей, прижавшись губами к ее шее. – Я могу брать тебя вот так всю ночь.

Ресницы Анаис затрепетали, ее губы приоткрылись, когда он еще глубже проник в нее.

– Ты можешь делать все, что пожелаешь.

Он принялся покачиваться еще резче, с каждым ударом усиливая свою хватку на ее запястьях.

– Я не хочу тебя отпускать… не хочу тебя отпускать никогда, – процедил Линдсей сквозь стиснутые зубы, обрушивая на нее град неистовых, резких выпадов.

Он не взорвался внутри тела Анаис, вместо этого поспешно отпрянул от нее и выплеснул семя на ее ягодицы. Увидев, как член пульсирует напротив расселины пышной попки, он проник раздутой головкой между сочных полукружий. Нависнув сверху, Линдсей стал покачиваться вверх-вниз, наблюдая, как в который раз овладевает ею. Он с изумлением подумал о том, что опять стал твердым, но Анаис между тем уже заснула, их переплетенные руки сжимали ее грудь.

Линдсей лег рядом с Анаис, отбросил влажные волосы с ее лба и залюбовался красотой своей единственной. Любовь к ней почти уничтожала его, поглощала всего, до остатка. Ах, этот светлый ангел, лежавший сейчас рядом с дьяволом! Линдсей действительно оказался настоящим чудовищем, когда приподнял ногу Анаис, положил ее себе на бедро и снова погрузился в желанное тело, плавно задвигавшись в розовом лоне. Еще крепче обнимая любимую, он медленно покачивался, соединившись с ней в одно целое, позволяя ей проваливаться в глубокий сон. Линдсей тоже постепенно погружался в дремоту, глубоко зарывшись в тело Анаис. Они крепко прижимались друг к другу, окутываемые остатками завесы его бесплотной любовницы.

Два безрассудных чувства, напомнил себе Линдсей. Забытье и страсть. Анаис вдруг пошевелилась, ее ресницы затрепетали и распахнулись. Она взглянула на него, ее глаза казались остекленевшими, подернутыми пеленой страсти. Линдсей дернулся вперед, позволяя ей ощутить всю твердость члена. Его палец проник в самую глубину тела Анаис, найдя манящую дырочку между ее пухлыми ягодицами. Глаза Анаис удивленно округлились, когда член закачался в одном ритме с движениями пальца. Взяв ее сосок в рот, Линдсей принялся неистово ласкать его, снова и снова распаляя Анаис. Пронзив ее одним резким выпадом, он в то же мгновение заполнил ее пальцем. Анаис выгнулась и, крича от блаженства, принялась царапать ногтями плечи Линдсея.

«Прекрасный падший ангел, – думал он, наблюдая, как любимая тает от страсти в его объятиях. – Ну почему ты не можешь остаться со мной навеки?»

Солнечный свет струился сквозь большие окна, и Линдсей поморщился от яркости этого сияния. Почему Вэлери не задернул занавески этим утром? Черт возьми, Линдсей попробовал пошевелиться, но конечности были вялыми, словно желе, а голова кружилась от остаточного эффекта опиума. Боже, эти солнечные лучи только усиливали физические страдания! Голова и пальцы тряслись. Определенно, ему требовалась хорошая доза опиума.

– Вэлери! – заорал Линдсей, призывая камердинера.

Но упрямец явно не желал приходить ему на помощь. О нет, хозяина бросили в одиночестве, чтобы он справлялся со всеми проблемами самостоятельно! Ворча, Линдсей вытер лицо и вдруг поймал себя на мысли о том, каким пресыщенным кажется тело. Обычно после ночи в компании опиума он чувствовал себя весьма расслабленным, но это ощущение пресыщенности было совсем иным.

Бросив взгляд вниз, на свое тело, Линдсей осознал, что полностью обнажен, и с изумлением отметил, каким необычайно твердым был этим утром. На липкой от пота коже сохранился аромат секса, смешанный с запахом опиума. Проклятье, что же творилось здесь прошлой ночью?

Взор наконец-то прояснился, и, повернув голову на подушке, Линдсей увидел гриву спутанных золотистых волос, разметавшихся под его рукой. Он остолбенел, не в силах собраться с мыслями, и внезапно почувствовал, что не может дышать. Сев прямо, он заметил, что устроившаяся рядом женщина тоже была обнаженной, ее восхитительно округлые ягодицы так и манили провести по ним ладонью.

Линдсей потянулся вперед и дрожащими пальцами коснулся неподвижно лежавшей женщины.

– О боже! – вскричал он, внезапно обретая способность двигаться – обретая способность мыслить. – Анаис! – Смахнув волосы с лица женщины, он обнаружил знакомые, любимые черты. – Что же я наделал? – снова и снова спрашивал себя Линдсей, рассматривая каждую клеточку ее тела и ища признаки нанесенных им ран. – Боже праведный, что же я с тобой сотворил?