Одержимый

Яростно зарычав, Линдсей сжал золотистую бахрому в кулаке. Неужели этот дом – гнездышко для любовных свиданий? Место, куда Броутон привозит Анаис, чтобы наслаждаться ее телом?

Гнев, бурлящий и порывистый, вспыхнул в душе Линдсея, и он одним движением сбросил покрывала на пол. Взгляд тут же заметался по дорогим шелковым простыням – что же Линдсей собирался обнаружить? Следы любовных ласк? Что он ожидал тут увидеть?

Неужели Анаис ублажала Броутона здесь, пока жила в Эдем-Парке? Линдсей не мог в это поверить. Неужели она развлекала его друга в постели точно так же, как развлекала его самого?

Не в силах больше смотреть на ненавистную постель, Линдсей подошел к очагу и оперся рукой о каминную доску, пытаясь обуздать безумные мысли и бурлящую кровь. Какой же цели служил этот уединенный коттедж? Линдсей уже знал ответ. Здесь Анаис тайно встречалась с Броутоном – одному Богу известно, как давно она распахивает свои бедра для него, одному Богу известно, как долго она носит под сердцем ребенка. Теперь Линдсей понимал все, мог признать эту ужасную правду: Анаис ждала ребенка от Броутона.

«У вас вот-вот должны начаться месячные, мисс», – зазвучали в ушах Линдсея слова служанки. И он вспомнил, как однажды стоял в коридоре, у двери спальни Анаис и случайно услышал этот разговор с горничной.

Линдсей не собирался подслушивать, но буквально замер на месте, когда до него донеслись слова Луизы: «Правда, я думала, что им следует прийти еще несколько недель назад, но, разумеется, ваше самочувствие было неважным. Нет ничего необычного в том, чтобы пропустить несколько месяцев подряд после того трудного периода, через который вы прошли».

Линдсей стукнул кулаком по каминной доске из толстого орехового дерева и прижался лбом к предплечью, проклиная себя за то, что не сумел вовремя разгадать все признаки. Оставалось только горько смеяться над нелепостью передряги, в которую он попал! Чтоб ей провалиться, этой Анаис! Еще вчера ночью она доставляла Линдсею наслаждение, которого он никогда прежде не испытывал, нося под сердцем ребенка Броутона!

Приступ тошноты подкатил к горлу, когда Линдсей с отвращением представил свои руки, ласкающие ее живот, свои губы, порхающие по нежному холмику плоти. Зажмурив глаза, он изо всех сил пытался прогнать образ Анаис, которая металась в любовной горячке сверху, заглушить шелест ее дыхания, соединявшийся с его дыханием, забыть об ощущении ее грудей, прижатых к его торсу. Дыхание к дыханию, губы к губам, грудь к груди…

Оттолкнувшись от камина, Линдсей машинально окинул взглядом комнату. Потом подошел к располагавшемуся у кровати столику. На нем лежала книга, и Линдсей взял ее, повернув в руках. Томик стихов лорда Байрона. Без сомнения, Броутон читал их Анаис, когда они полулежали, откинувшись на этой кровати, утомленные необузданными сексуальными играми.

Бормоча под нос самые отборные ругательства, Линдсей дернул на себя ящик стола, бросив туда книгу. И тут же заметил другую книгу, наполовину скрытую под пачкой бумаг. Он не потрудился прислушаться к голосу совести. Ему было совершенно плевать на то, что он вторгался в личные тайны Анаис. Он заслужил правды. Он раскрыл ей всю правду – каждую болезненную частичку своей жизни. А взамен получил лишь ложь.

Потянув за ленту, которой были перевязаны лицевая и задняя обложки, Линдсей пролистал страницы и понял, что держит в руках дневник Анаис. Открыв последнюю страницу, он увидел ее признание.

«Ну почему ты изменила мне с Броутоном? – отчаянно застучало в его висках. – Почему отдала ему то, чего так отчаянно добивался от тебя я?»

Глава 20

Сидя у туалетного столика в одних только корсете и нижних юбках, Анаис ждала, когда горничная закончит закалывать ее волосы. Внимательно глядя в зеркало, на тени, которые отбрасывала на шею и грудь масляная лампа, Анаис впервые за этот месяц заметила румянец на своих щеках.

Физически она чувствовала себя намного лучше, чем прежде, но морально была подавлена. Встреча с Гарреттом, состоявшаяся днем, не помогла Анаис окончательно избавиться от страхов и терзающих ее сомнений.

– Вы украсите прическу жемчужинами этим вечером, леди Анаис? – осведомилась Луиза, повернувшись и заколов прядь ее волос. – Это как-никак канун Нового года, возможно, немного броских украшений в такой праздник не помешает.

– Я так не думаю, Луиза. В конце концов, это всего лишь ужин.

– Как вам будет угодно, мисс.

– Хотя я, возможно, повяжу голубую ленту сегодня вечером.

– Я добавлю перьев, мисс? Переплетенный лентой пучок выглядит гораздо лучше, когда он украшен перьями.

– Перья были бы весьма кстати.

– Значит, вы собираетесь надеть голубой шелк? – спросила Луиза, и Анаис бросила взгляд на кровать, туда, где на стеганом покрывале было разложено бирюзовое платье. – Леди Энн решила украсить свой наряд павлиньими перьями, они восхитительно смотрелись бы с этим оттенком голубого. Очень по-восточному, если вы позволите мне такое сравнение, мисс.